Бульвар заходящего солнца - [4]
Макс. Да, Норма.
Норма. Так что же ты стоишь, как чурбан? Беги же, быстрее беги. И сейчас же приведи его обратно. Обратно ко мне.
Макс. Да, Норма.
Норма. Без него не возвращайся, ты слышишь, олух?
Макс. Да, Норма.
МАКС выходит. НОРМА подходит к столику и начинает пить вино прямо из бутылки. Пауза.
Норма. Он что, действительно ушел? Но так же не бывает… Нет, как же он мог уйти? Уйти от Нормы Дэсмонд — какая чушь… Ерунда-а… Да-а… Да-а… У меня было три мужа, а сколько любовников, и всех всегда бросала я, потому что Норма ведь я, я, а не они… Да нет же, сейчас Макс его вернет, по-другому и быть не может… И все наладится, все снова будет… (Снова пьет). Конечно, сейчас он его вернет, конечно вернет… (Замечает, как садится солнце). А почему оно заходит, разве уже поздно? Солнце не должно заходить так рано, оно вообще не… Ну и пусть, пусть оно заходит, пускай. А мое солнце не зайдет никогда, вообще никогда. Потому что я… (Снова пьет.). Никогда — да. Да!
Макс(входя в дом). Прости, Норма…
Норма. Где он?
Макс. Он ответил, что…
Норма. Я спрашиваю, где он? Где мартыш?
Макс. Он ответил, что… больше сюда не придет.
Норма. Что-о?! Кто не придет?
Макс. Ну, этот, ваш…
Норма. Как это не придет? Повтори, что ты сказал. Что ты сейчас… да нет же, этого не может… Кто не придет?
Макс. Сценарист.
Норма. Что он точно сказал — мне это очень важно, придется повторить. Придется повторить. Слово в слово. Слово в слово.
Макс. Я сказал, что вы просите его вернуться, а он ответил: «Все. Кино окончено».
Норма. Что это значит?
Макс. Не знаю, он так сказал.
Норма. Кино окончено? Кино?! Ничего — я ему покажу, кино окончено, тоже мне… Кино с Нормой Дэсмонд не окончится никогда… (МАКСУ). ты понял?
Макс. Да, Норма.
Норма. Никогда… А, значит, он… (Снова пьет).
Макс. Перестань пить, Норма. Пожалуйста, перестань.
Норма. А значит, он… Так что он сказал?
Макс. Ничего. Ничего не сказал.
Норма. Он сказал, что мое кино оконч… (Хватает со стола штопор и с силой вонзает его себе в руку). Ха-ха-ха!
Макс. Норма, что ты… (Бросается к ней).
Норма. Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! (Падает).
МАКС подхватывает.
Ха-ха-ха!
Затемнение. Музыка.
Картина третья
Наверху в постели с открытыми глазами лежит НОРМА и смотрит в потолок. Внизу суетится прибирающий холл МАКС.
Макс. Такое было у нее… дай Бог память… двадцать семь, нет, двадцать шесть лет назад. Тогда из-за неудачи с картиной, режиссером которой, по-моему, был де Милль, а как она называлась? Уже и не припомню. Тогда я еще был ее мужем. Я нашел ее, когда ей было шестнадцать, ставил ее первые фильмы. Как она тогда была хороша — осиная талия, свежесть, а какая кожа — настаящий шелк! Я-то и сделал ее кинозвездой. В то время было три молодых режиссера — Дэвид Гриффит, Макс фон Майерлинг, ну и де Милль. Де Милль… как он ее боготворил, как превозносил! А сейчас даже не хочет с ней разговаривать: то его нет, то он занят, то еще что-нибудь. К телефону все время подходит его ассистент Гордон… Гордон… Забыл… Бедная Норма, она же не понимает, что де Милль просто хочет от нее отделаться. Не понимает — не может понять… (Пауза. Какая-то важная мысль пришла ему в голову). А что если… что если… Это должно придать ей силы, а они сейчас ей так необходимы, так необходимы…
Телефонный звонок.
Алло.
Голос Джо. Макс, это Джо. Я хочу приехать и забрать свои вещи, только те, которые вы потрудились сюда привезти. Только свои — то, что купила Норма, я не возьму.
Макс. А вы знаете, что у нас произошло?
Голос Джо. Признаться, меня это не очень интересует.
Макс. Норма была без сознания.
Голос Джо. Что с ней?
Макс. Она проткнула себе вену.
Голос Джо. Но… почему?
Макс. Уже был врач, однако она еще не…
Голос Джо. Все, я еду.
Макс. Мне кажется, ваше присутствие не очень желательно. Оно может ее разволновать, а этого я бы не…
Голос Джо. Спасибо, Макс, но этому вашему совету я не последую. И потрудитесь открыть мне дверь. (Вешает трубку).
Макс. Слизняк проклятый! (Кладет трубку). И что она в нем нашла? Конечно, смазлив, но как сценарист совершенно бездарен: писал-писал — так и ничего. А денежки взял, и немалые. Такой своего не упустит. Ладно, к черту сценариста. Попробую-ка я… (Громко). Норма, ты спишь?
Норма(слабым голосом). Чего тебе, Макс?
Макс. Возьми-ка трубку.
Норма. Кто там еще? Я больна.
Макс. Возьми-ка, возьми.
Норма(в трубку, тем же тоном). Алло.
Макс(в трубку, резко меняя голос). Мисс Норма Дэсмонд?
Норма. Да, это я.
Макс. С вами говорят от Сесиля де Милля, это его ассистент Гордон Коул.
Норма. Да, я с вами уже говорила.
Макс. Значит, помните меня? Вот и хорошо. Дело в том, что нас в принципе устраивает ваш сценарий, «Саломея».
Норма. Правда? Я рада.
Макс. Требуется небольшая доработка, но, уверяю вас, очень небольшая. Мистер де Милль поручил мне позвонить вам и узнать, согласны ли вы поработать еще немного, с тем чтобы потом…
Норма(от волнения ее голос начинает дрожать). Потом сценарий будет запущен и я…
Макс. Вы будете играть Саломею — вопрос практически решен.
Норма(добрая весть придала ей силы). К сожалению, я сейчас немножко нездорова, однако…
Макс. Пустяки — время у нас есть. Итак, мы присылаем вам сценарий на доработку и недельки через три надеемся получить его обратно. Тогда все и подпишем.
Чикаго, 1929 год.Двое джазовых музыкантов, Джо и Джерри, оказываются ненужными свидетелями для главаря чикагской мафиозной банды Коломбо. Чтобы избежать гибели от рук гангстеров, они пытаются устроиться в гастролирующий оркестр, но туда берут только девушек. Парни вынуждены переодеться в женскую одежду и выдать себя за Джозефину и Дафну.С оркестром выступает роковая звезда джаза, певица Душечка (Сахарная Тростинка, англ. Sugar Kane). Джо влюбляется в девушку и, появляясь перед ней то в образе молодого миллионера «Джуниора», то в качестве «подружки», пытается склонить её к взаимности.
Вот уже четыре века в замке древнего Несвижа является призрак молодой женщины. Согласно легенде, это бродит мучительная душа нелепо загубленной Барбары Радзивил. Драматическая поэма Алексея Дударева написана на основе одного из самых романтических представлений о трагической любви белорусской магнатки Барбары Радзивил и польского короля Жигимонта.
«Ужасные дети» — одно из ключевых и наиболее сложных произведений Кокто, о которых по сей день спорят литературоведы. Многослойная и многоуровневая история юных брата и сестры, отвергнувших «внешний» мир и создавших для себя странный, жестокий и прекрасный «мир Детской», существующий по собственным законам и ритуалам. Герои романа — Поль и Элизабет — с детства живут по правилам собственной игры, от которой ничто не может их отвлечь. И взрослея, они продолжают жить в своем мире, который обречен на столкновение с миром реальным…Также в сборник входит знаменитая пьеса «Адская машина».
Автор этой книги Леонгард Франк хорошо известен советским читателям по многочисленным переводам его произведений на русский язык и на языки народов Советского Союза. В нашей стране давно оценили и полюбили его как талантливого прозаика и публициста, как одного из крупнейших представителей немецкого критического реализма. Однако Л. Франк писал не только романы, повести, рассказы, публицистические статьи и очерки. Он творил и для сцены. В Германской Демократической Республике в 1959 году — в качестве дополнения к шеститомному собранию его прозаических сочинений — был выпущен однотомник пьес Леонгарда Франка. Драматические произведения Л.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Из Парижа [=Где ты?]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Четверо путешественников, в надежде на новую жизнь, уезжают в Париж. Однако, сбежав от одних проблем, герои приобретают другие.
«Иван и Сара» — пьеса о двух сумасшедших — немолодых русских актеров, — опрокинутых в новые обстоятельства жизни — в эмиграцию. В израильскую жизнь с ее древней героикой и современной эротикой смогут вписаться люди новые, полные сил, не знающие страха. Но как в нее вписаться двум немолодым репатриантам из России, мыкающимся на обочине этой чужой реальности, пронизанной солнцем и автоматными очередями? Они очень надеются, что их увидят и оценят коллеги из израильских театров. Нет денег, нечего есть и нечем платить за квартиру; сын служил в армии и куда-то исчез; они его ищут по всей стране и в чужой стране, без языка, они на дому репетируют сценки из спектаклей, в которых они когда-то играли… — несмотря ни на что.Пьеса посвящена особой, несгибаемой, вечной людской особи — Артистам.«Иван и Сара» — диалог любящих душ за мгновение до разрыва.