Бульвар заходящего солнца - [3]
. Если честно, то в таком наряде чувствую себя ужасно глупо.
Норма. Ничего, привыкнешь. А я — я сегодня счастлива. Мы же его закончили, Джо, закончили, и уверена, это то, что надо. Ты все-таки молодец! (Целует его в щеку). Молодец, мартыш.
Джо. Я старался. Честно отрабатывал свои деньги.
Норма. Не говори так, Джо, фу, какой ты вульгарный. И перестань, пожалуйста, жевать резинку.
Джо. Но это правда.
Норма. Нет, не правда. Если бы ты работал только ради денег, так здорово бы не получилось.
Джо. А ради чего же еще?
Норма. Могу сказать: в роли Саломеи ты, конечно, видел меня и работал не нормально, а с любовью. Да-да, с любовью, попробуй этого не признать. В этом-то все и дело, поверь мне, Джо, только в этом.
Джо(уклончиво). Ну… может быть, не знаю. (Вынимает резинку изо рта и кладет ее в пепельницу).
Норма. Не может быть, а точно. Макс, музыку и мое любимое французское вино. У нас сегодня праздник!
Пауза. МАКС вносит вино, бокалы, штопор и включает граммофон, а затем выходит. ДЖО умело открывает бутылку. НОРМА наливает.
Джо. Как, а разве гостей мы не ждем? Должен же кто-нибудь…
Норма. За наш фильм, Джо! За нас! (Снова целует его — на этот раз в губы. Оба пьют. Играет музыка). Мартыш, я приглашаю тебя танцевать! Белый танец!
Джо. Но… но я же не умею.
Норма. А, ерунда! Повторяй мои движения и все будет о’кей.
Пара кружится в медленном танце. НОРМА сбрасывает мешавшую ей диадему на пол — МАКС тут же бережно ее поднимает. В его взгляде, устремленном на хозяйку, видны нежность и грусть, но НОРМА этого не замечает.
Сегодняшний вечер принадлежит нам, Джо, только нам.
Джо. Как, а разве другие… Другие гости…
Норма. Что значит другие гости? Ты что, все еще считаешь себя гостем, а, Джо?
Джо. Да… как-то… не знаю.
Норма. А знаешь, если посмотреть на нас вон оттуда, сверху, мы, наверное, покажемся какими-нибудь диковинными цветами. Хризантемами, например. (Нюхает хризантему у него в петлице). Тебе так не кажется?
Джо. Кажется.
Норма. Да, я совсем забыла… (Бросает его). Как это я… (Бежит по лестнице наверх). Я же его купила и себе сказала: «Как только все закончится… как только он закончит». И вот я чуть не… чуть не… Да, вот же он, вот он! (Спускается и протягивает ДЖО золотой портсигар). Это тебе, ты ведь иногда куришь.
Джо. Но я уже свое получил.
Норма. А это подарок. Не от заказчицы, просто от женщины. Женщины, которая к тебе так относится, Джо, так относится… Может она тебе что-нибудь подарить?
Джо. Но он стоит тысячи!
Норма. Для тебя… А кроме того, ты забыл, что я очень богатая женщина. У меня много денег, правда, мартыш, очень много, я даже не знаю, сколько у меня миллионов. Но сейчас это не важно.
Джо. А не кажется тебе, что ты хочешь меня купить?
Норма. Фу, Джо, какой ты грубый. Женщина просто так, за твои красивые глаза, дарит тебе портсигар, а ты сразу «купить». Купить я могла и кого-нибудь другого.
Джо. Но я все-таки не могу его…
Норма. Сможешь, Джо, сможешь. Потому что этого хочу я.
Джо. Послушай, Норма, мне кажется, наши отношения заходят куда-то не туда. Не в ту сторону.
Норма. Туда, куда надо. Уж я-то знаю.
Джо. Но мне кажется, тебе нужен человек под стать…
Норма. Я сама знаю, кто мне нужен….
Джо. Ну, кто-нибудь вроде…
Норма. Знаю, мартыш, отлично знаю…
Джо. Рудольфо Валентино…
Норма. И не надо меня ни в чем убеждать, потому что…
Джо. Богатый…
Норма. Я это чувствую… понимаешь, чувствую и только…
Джо. Звезда…
Норма. Сердцем, сердцем чувствую. Поцелуй меня, Джо.
ДЖО холодно ее целует. Пауза.
Джо. Прости, Норма, а тебе не приходило в голову, что у меня может быть девушка, от которой я без ума, на которой я…
Норма. Конечно, приходило.
Джо. Ну, слава Богу…
Норма. Потому что эта девушка — я. А кто же еще? кто может быть еще?
Джо. Ну, скажем, редактор, та самая, которая потребовала…
НОРМА начинает дико хохотать.
…мой сценарий.
Хохот продолжается.
Да-да, не смейся.
Хохот.
Или ты думаешь, что посадила меня в золотую клетку, закрыла на замок дверцу, и мне уже из нее не вылететь?
Хохот.
Уверяю, что ты ошибаешься: Джо Гиллис совсем не так уж слабоволен, как…
НОРМА вдруг отвешивает ему звонкую пощечину. ДЖО отстраняется.
Ну, знаешь…
Норма. Что-о? Ты, кажется, осмелился в моем обществе заговорить о ком-то другом? В присутствии Нормы Дэсмонд говорить о другой? Ну, ты и кретин!
Джо. Это уже слишком — перебор! С меня хватит! Хватит попреков, довольно этого унизительного мерзкого рабства. Вы перегнули палку, мисс Дэсмонд, со мной такие номера не пройдут. Все, я ухожу! И возьмите, пожалуйста, ваш портсигар! (Бросает ей портсигар, бежит к двери возится с замком, наконец открывает и, хлопнув дверью, выбегает из дома).
Пауза. Из глубины сцены появляется МАКС.
Норма(не слишком громко). Макс, он, кажется ушел. Он ушел, и я опять одна. Опять одна, Макс, опять одна.
Макс. Ты не одна, Норма.
Норма. Макс, ты понимаешь — он ушел.
Макс. Ну, значит, так тому и быть.
Норма(приходя в себя, глядя на дверь). Да ты соображаешь, что говоришь?
Макс. Да, Норма. Вполне соображаю.
Норма. Надо его немедленно вернуть, Макс, немедленно. Немедленно вернуть.
Макс. Да, Норма.
Норма. Ты слышишь, немедленно. Сию же минуту верни его. Верни его.
Чикаго, 1929 год.Двое джазовых музыкантов, Джо и Джерри, оказываются ненужными свидетелями для главаря чикагской мафиозной банды Коломбо. Чтобы избежать гибели от рук гангстеров, они пытаются устроиться в гастролирующий оркестр, но туда берут только девушек. Парни вынуждены переодеться в женскую одежду и выдать себя за Джозефину и Дафну.С оркестром выступает роковая звезда джаза, певица Душечка (Сахарная Тростинка, англ. Sugar Kane). Джо влюбляется в девушку и, появляясь перед ней то в образе молодого миллионера «Джуниора», то в качестве «подружки», пытается склонить её к взаимности.
Вот уже четыре века в замке древнего Несвижа является призрак молодой женщины. Согласно легенде, это бродит мучительная душа нелепо загубленной Барбары Радзивил. Драматическая поэма Алексея Дударева написана на основе одного из самых романтических представлений о трагической любви белорусской магнатки Барбары Радзивил и польского короля Жигимонта.
«Ужасные дети» — одно из ключевых и наиболее сложных произведений Кокто, о которых по сей день спорят литературоведы. Многослойная и многоуровневая история юных брата и сестры, отвергнувших «внешний» мир и создавших для себя странный, жестокий и прекрасный «мир Детской», существующий по собственным законам и ритуалам. Герои романа — Поль и Элизабет — с детства живут по правилам собственной игры, от которой ничто не может их отвлечь. И взрослея, они продолжают жить в своем мире, который обречен на столкновение с миром реальным…Также в сборник входит знаменитая пьеса «Адская машина».
Автор этой книги Леонгард Франк хорошо известен советским читателям по многочисленным переводам его произведений на русский язык и на языки народов Советского Союза. В нашей стране давно оценили и полюбили его как талантливого прозаика и публициста, как одного из крупнейших представителей немецкого критического реализма. Однако Л. Франк писал не только романы, повести, рассказы, публицистические статьи и очерки. Он творил и для сцены. В Германской Демократической Республике в 1959 году — в качестве дополнения к шеститомному собранию его прозаических сочинений — был выпущен однотомник пьес Леонгарда Франка. Драматические произведения Л.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Из Парижа [=Где ты?]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Четверо путешественников, в надежде на новую жизнь, уезжают в Париж. Однако, сбежав от одних проблем, герои приобретают другие.
«Иван и Сара» — пьеса о двух сумасшедших — немолодых русских актеров, — опрокинутых в новые обстоятельства жизни — в эмиграцию. В израильскую жизнь с ее древней героикой и современной эротикой смогут вписаться люди новые, полные сил, не знающие страха. Но как в нее вписаться двум немолодым репатриантам из России, мыкающимся на обочине этой чужой реальности, пронизанной солнцем и автоматными очередями? Они очень надеются, что их увидят и оценят коллеги из израильских театров. Нет денег, нечего есть и нечем платить за квартиру; сын служил в армии и куда-то исчез; они его ищут по всей стране и в чужой стране, без языка, они на дому репетируют сценки из спектаклей, в которых они когда-то играли… — несмотря ни на что.Пьеса посвящена особой, несгибаемой, вечной людской особи — Артистам.«Иван и Сара» — диалог любящих душ за мгновение до разрыва.