Божиею милостию, Мы, Императрица... - [5]

   Внимательно выслушав переводчика, Ямагата заулыбался, сверкая золотыми пломбами, после чего снова заговорил:

   - Японское правительство тщательно расследовало печальный ин­цидент, связанный с гибелью корейской королевы. Генерал Миура, имя которого некоторые лица необоснованно связывали с убийством королевы, в январе сего года предстал перед окружным судом Хиро­симы и был оправдан. В то же время десять дней назад японские сол­даты в Сеуле, которые пытались взять под охрану Кёнбоккун, подверг­лись дерзкому нападению со стороны дворцовой охраны, ко­торая состоит из русских солдат. Лишь благодаря выдержке японских офицеров данное столкновение не закончилось перестрелкой.

   Нелидов, сидевший до того молча, отреагировал на тираду Яма­гаты:

   - Я сожалею, что японское правительство введено в заблуждение относительно инцидента по поводу королевского дворца. Россий­ский консул в Сеуле сообщал, что действительно отряд японских жандар­мов прибыл к дворцу и командир отряда потребовал, чтобы корейская стража пропустила их. Командир дворцовой стражи майор Кан Шин отказался допустить японцев во дворец и действительно предупредил, что его солдаты будут вынуждены применить оружие.

   Ямагата, как будто не слыша министра иностранных дел, продол­жал, смотря в упор на графа Игнатьева:

   - Нам известно, что дворец охраняется стражей, которая состоит из русских солдат, переодетых в корейские мундиры, вооружённых рус­скими винтовками. Командует дворцовой стражей русский штабс-капитан Каньшин, поэтому японское правительство озабочено сло­жившейся ситуацией и желает прийти к соглашению с Россий­ской империей, в котором будут взаимно учтены интересы обеих сто­рон.

   На лице Ямагаты читалось явное удовольствие от того, что он уличил русскую сторону во вмешательстве в корейские дела. Японская аген­тура в Корее работала прекрасно, и не было ничего удивитель­ного в том, что японцы быстро установили фамилии русских офице­ров, по­ступивших на службу в корейскую армию.

   Канцлер на подобные "разоблачения" отреагировал весьма сухо:

   - Государыня Александра Фёдоровна считает Корею дружественной державой и потому позволила русским подданным поступить на службу в корейскую армию, но все они до того уволены с русской службы. Российская империя не может отвечать за действия офицеров корейской службы, потому мы можем лишь сожалеть о столь при­скорбном инциденте и посоветовать провести тщательное расследо­вание, чтобы выяснить, по чьему приказу и с чьего разрешения япон­ские жан­дармы пытались захватить дворец корейского короля.

   Ямагата, выслушав перевод, дважды переспросил переводчика, уточняя формулировку игнатьевского ответа. Если старый самурай сумел сдержать свои эмоции, то лицо принца Фушими на мгновение исказилось от возмущения открытой неучтивостью русского канц­лера.

   Насладившись реакцией японцев, Игнатьев добавил:

   - Смею уверить, что в Корее не имеется русских солдат. В Сеуле имеется команда русских матросов, которые охраняют наше консуль­ство. И, по соизволению корейского короля, в Корею прибыли рус­ские военные инструкторы. Русских же войск в Корее нет!

   Нелидов поинтересовался, что именно готова предложить японская сторона. Ямагата через своего секретаря передал Игнатьеву несколько исписанных иероглифами листков, после чего стал озвучивать их со­держание.

   Япония требовала, чтобы корейский король незамедлительно вер­нулся в свой дворец, при этом России предлагалось приложить уси­лия, чтобы убедить короля в правильности такого шага. Россия должна была признать исключительные права Японии в Корее, в том числе на сооружение и эксплуатацию телеграфной линии и железных дорог, на беспошлинную торговлю во всех корейских портах и внут­ренних населённых пунктах.

   В качестве утешительного приза России предлагалось право содер­-

   жать в Корее столько же своих солдат, сколько там расположено сол­дат японских, но все русские военные инструкторы должны были вер­нуться домой...

   Пока маршал Ямагата степенно и напыщенно излагал японские предло­жения, Нелидов делал отметки синим карандашом в своих бумагах. Казалось, что русский министр вовсе не слушает перевод­чика. На са­мом деле Александр Иванович не упускал ни единого слова, пряча улыбку в своих роскошных бакенбардах.

   Разве могла обмануть его вежливая змеиная улыба Ямагаты?

   Ничего нового для себя Нелидов не услышал, японские предложе­ния были предсказуемыми до по­следней запятой. Министру было из­вестно, что незадолго до того Ямагата встречался с русским послан­ником в Токио, которому заявил: "Между Россией и Японией воз­можно установление полного соглашения по делам Крайнего Востока, так как в названной части света державы эти не имеют взаимно сталкивающихся интересов; общим врагом их является Англия, сопер­ничающая в сфере торговых предприятий с Японией и оспаривающая политическое влияние у России".

   Долгое время прослужив­ший послом в Константи­нополе, привык­ший к восточным церемониям и дипломати­ческой не­досказанности, министр был уве­рен, что с япон­цами можно говорить исключительно с позиции силы, а то ведь эти азиаты всенепременно попытаются отку­сить даже больше, чем способны проглотить. И всё это с вежли­вой улыбкой и покло­нами...