Богатые тоже плачут: Бето и Марисабель - [65]

— А вы живете один? — спросила Фелисия и тут же смутилась бестактности своего вопроса. — Я имела в виду, без родителей?

— Родители мои рано умерли, а я, как видите, так и не женился. Вот и живу один, старый холостяк. Да я никогда особенно и не стремился жениться. Жизнь текла своим чередом, и я уже так привык к своему одинокому существованию, что мне трудно представить иное.

Фелисию немного удивил этот монолог. Ведь, по словам вдовы Кохидес, доктор Вальдес делал предложение ее дочери и не раз прозрачно намекал на то, что его предложение остается в силе, несмотря на отказ Мерседес.

По-видимому, Тони подумал о том же самом, ибо он вдруг спросил:

— Скажите, доктор Вальдес, что случилось с Мерседес, дочерью вдовы Кохидес?

— Вас тоже заинтересовал этот случай? — лицо Вальдеса вдруг сделалось серьезным, но из-под бесстрастной маски проглядывало беспокойство. — Действительно, случай не вполне ясный.

— Мой отец и дон Просперо, муж сеньоры Кохидес, были друзьями, — зачем-то стал объяснять Тони, которому, как и Фелисии, показалось, что возникла какая-то неловкость. — И эта семья для меня как родная… а вы их лечащий врач… Что же все-таки с Мерседес?

— Как вам сказать… — задумчиво начал Вальдес. — Бронхиальная астма — загадочная болезнь, и вы это знаете не хуже меня. Происхождение ее не всегда понятно. Чаще всего это следствие аллергии, но ведь мы знаем случаи, когда приступ удушья начинается из-за переохлаждения, изменения погоды, физического напряжения.

— Но ведь раньше у Мерседес этого не замечали.

— Да, это начало проявляться лишь в последнее время. Скоро я собираюсь отправить ее на обследование в хорошую клинику, недалеко от Сьюдад-Виктории. Там прекрасные специалисты, уход. В свое время я устроил туда беднягу Аркадио, но было уже поздно.

Все замолчали.

— Может быть, лучше отправить ее в Мехико? У меня есть друзья в лучших больницах, — предложил Тони.

— Да, — с иронией заметил Исидро Вальдес. — Жители столицы, даже если переедут в провинцию, все равно не доверяют местной медицине. К тому же ее положение не так уж серьезно, — добавил он. — Думаю, у Мерседес аллергия на пыльцу какого-то летнего растения. Там это быстро установят. Придется ей этот период проводить в других климатических условиях. Вот и все. А пока — снимаем спазм.

Раздался телефонный звонок. Вальдес поднял трубку.

— Дорогой, — услышал он голос Магды, — он уехал. Вернется поздно вечером. Приходи.

— Да, немедленно выхожу, — деловым голосом сказал Вальдес, — ждите. Срочный вызов, — объяснил он Тони и Фелисии. — Да вы и сами знаете, как это бывает.

Тони и Фелисия поспешно встали и вместе с доктором вышли из дома.

— Странно, — сказала Фелисия, когда доктор Вальдес свернул в первый же переулок, — он вышел без чемоданчика с инструментами.

— Может быть, там он не потребуется, — предположил Тони. — Он же знает, куда идет.

— Но ведь ты даже в гости ходишь с инструментами, — заметила Фелисия. — Все это очень и очень странно.

ГЛАВА 38 Ла-Песка

Жители большой деревни Ла-Песка в течение многих поколений все, почти без исключения, были рыбаками. На утренней и на вечерней заре можно было видеть их крутобокие баркасы, уходившие далеко в голубые воды Мексиканского залива. И женщины задолго до того, как их мужья, сыновья или братья выйдут на берег, уже знали, был ли лов удачным. И в этом не было ничего сверхъестественного — ведь баркас, полный рыбы, продвигался медленно, глубоко, иногда чуть не до краев оседая в воде. Если же он шел легко и осадка оставалась мелкой, значит, удача в этот день отвернулась от рыбаков.

Правда, в последние лет пятнадцать — двадцать куда большим спросом, чем рыба, стали пользоваться креветки, в изобилии водившиеся на мелководье. Эти полупрозрачные, на удивление юркие создания, при малейшей опасности зарывающиеся в песок, превратились в настолько популярный у гурманов Америки и Европы деликатес, что жители Ла-Пески в значительной степени сократили промысел рыбы и перешли на ловлю креветок.

Каких только способов их ловли они для этого не придумывали — подростки ходили по мелкой лагуне с большими сачками, некоторые умельцы устраивали в местах скопления креветок настоящие ловушки из сетей, натянутых на каркас, причем внутрь клали приманку — кусочки протухшей рыбы, любимое лакомство для всех ракообразных. Рачки могли свободно войти в ловушку, но не могли выбраться оттуда, так что за два-три дня можно было без всякого труда наловить несколько килограммов этого деликатеса.

Но остроумнее всех оказался старик Пепо, прозванный за свой рост Длинным. Он соорудил нечто вроде трала, какие видел на рыболовецких судах, — приделал большую мелкоячеистую сеть к тяжелой металлической раме и запряг в нее собственную лошадь. Кобыла по брюхо в воде таскала это тяжелое сооружение за собой по дну лагуны, рама царапала песчаное дно, а креветки массами выскакивали из своих укрытий наружу и попадали как раз в сеть.

Когда в один прекрасный день на рейде у Ла-Пески встала какая-то иностранная яхта, никто из деревенских не выразил ни большого удивления, ни особого удовольствия. Во-первых, ловцы креветок не раз посещали эти места, попадались и иностранные суденышки. Никто этому не радовался, ведь они уводили ценную добычу прямо из-под носа, хотя и работали обычно на значительно большей глубине, чем жители самой Ла-Пески.