Богатые тоже плачут: Бето и Марисабель - [47]

— Увы, — развел руками Гарбанса. — Этого мы пока не знаем, но я уверен, когда-нибудь узнаем. Непременно.

— А вы запросили порты и пристани относительно передвижения иностранных судов? — спросил Эстебан.

— Да, — ответил комиссар. — К сожалению, перемещений было так много, что в них нелегко разобраться. — Он подал Кориа целую кипу листков, где компьютер мелкими буквами распечатал массу данных — название корабля, порт приписки, водоизмещение, тип судна, грузоподъемность, цель прибытия, время стоянки и еще масса разнообразных подробностей.

— К счастью, — сказал комиссар, — а в данном случае — к моему большому сожалению, в Мексику приходят суда со всего света, и не десятки, а сотни. Мой помощник лейтенант Пиньо потихоньку разбирается с этим хозяйством, но, кажется, еще ничего не поймал.

— Его яхта, если это действительно была яхта, — рассуждал вслух Эстебан Кориа, — могла вообще на время уйти из Мексики. Они могли припрятать картины где-то здесь, а увезут их, например, через год, когда страсти улягутся и о картинах понемногу начнут забывать.

— Очень может быть, — вздохнул Гарбанса. — Хотя мне не хотелось бы, чтобы вы оказались правы.

К счастью для Бето, комиссар Гарбанса сделал все возможное, чтобы отвести от него подозрение в организации этой «кражи века», и, хотя Бето по-прежнему находился под наблюдением полиции, ему удалось избежать ареста и, что было также очень немаловажно, огласки.

Разумеется, он очень переживал свое положение подозреваемого, но по крайней мере его не узнавали на улицах, не указывали на него пальцем в магазинах и не перешептывались при его появлении: «Это тот самый…» А ведь это было бы неизбежным, попади имя Бето в газеты.

ГЛАВА 26 Счастливая жизнь на ранчо

Лео проверил подпруги и легко вскочил в седло. За последнюю неделю он уже мастерски научился седлать лошадь, и, хотя, до Андреса ему было еще далеко, все отмечали, что он делает грандиозные успехи. К тому же оказалось, что у него от природы очень хорошо развито чувство равновесия, поэтому Лео не составляло большого труда ровно держаться на лошади. Правда, пока он ездил только шагом и рысью, но со дня на день Андрес собирался научить его идти галопом, а потом, если все пойдет хорошо, даже прыгать.

— Ну что, ты готов? — спросил Андрес, подъезжая к Лео на своем знаменитом Кортесе.

— Ага, — Лео кивнул головой, — все вроде готово. Подпруги я проверил.

Андрес развернул Кортеса и пошел сдержанной рысью. Лео последовал за ним, и теперь они ехали рядом по пыльной проселочной дороге, вьющейся между посадками хенекена.

— А сейчас смотри, — сказал Андрес минут через десять. — Попытайся обхватить лошадь коленями и побольше работай поясницей, стараясь не оторваться от седла. Понял?

Лео кивнул, и Андрес послал своего Кортеса в галоп. Звездочка понеслась за ними. Лео не ожидал такого рывка и обеими руками вцепился в гриву за ушами лошади, распластавшись у нее на шее. Немного оправившись от испуга, мальчик хотел было выпрямиться, но не тут-то было. Скачка казалась ему просто бешеной, и ему страшно было даже пошевелиться — так он и висел на шее у Звездочки, подскакивая, как мешок, у нее на спине. Когда Андрес, наконец, остановился, Лео измотался настолько, что едва сполз с лошади, гордый, что тем не менее сумел удержаться в седле и не упал.

Мальчики неспешным шагом ехали домой и разговаривали о разных разностях. Вот они поднялись на небольшой холм — оттуда как на ладони был виден дом Эрнандесов. Белые стены, деревянная веранда, коновязь перед дверью показались Лео вдруг такими родными, каким никогда не казался шикарный особняк Герреро. Лео вспомнил, каким отвратительным представился ему этот дом и все его обитатели в тот день, когда он впервые приехал сюда. Ему стало стыдно — ведь он решил уйти, даже не подумав, что его будут искать ночь напролет. Ему и в голову не пришло, что о нем станут волноваться.

«А теперь ранчо стало мне прямо как родной дом», — подумал Лео.

Примерно то же самое чувствовал, глядя вниз, и Андрес. Он уже давно решил, что станет ранчеро, и теперь, смотря с холма, как дым белой струйкой идет из трубы, он подумал, что никогда не променяет жизнь на ранчо среди полей и холмов, как бы трудно иногда ни приходилось, на скучное городское существование. Он с детства любил эту землю и работу на ней, несмотря на засухи, пыльные бури и другие невзгоды, которые приходится терпеть, живя на ранчо.

* * *

Лео почувствовал сильный толчок, его выбросило из седла, и в следующий же момент он с удивлением обнаружил, что лежит на земле, рассматривая голубое безоблачное небо и живот Звездочки, неторопливо отходящей в сторону.

— Сильно ударился? — послышался сочувственный голос Андреса.

— Да нет, — Лео поднялся на ноги. — Как-то это неожиданно получилось…

Он снова забрался на лошадь.

— Давай еще разок. Смотри, как это делается. — И Андрес на Кортесе взял небольшой барьер, который сам соорудил, когда еще только учился брать препятствия. — Обрати внимание — когда лошадь прыгает, она сначала стоит на задних ногах и поднимает передние, а потом наоборот, и поэтому ты сначала должен наклониться к шее, а потом к крупу.