Богатые тоже плачут: Бето и Марисабель - [49]

Лео не нашелся что ответить, и только пожал плечами.

— Ну тогда бери инструмент — и за дело. — Андрес кивнул в угол, где стояла еще одна лопата.

Лео без лишних вопросов взял ее и, исподтишка наблюдая за тем, как и что делает Андрес, стал сгребать в кучу остро пахнущий конский навоз. Удивительное дело, запах навоза теперь вовсе не казался ему таким уж противным. Если бы Лео еще месяц назад сказали, что он сам, по собственной инициативе станет убирать в конюшне, он не только бы не поверил, а скорее всего, даже рассердился бы на то, что его могут заподозрить в подобной низости.

Когда половина денника была вычищена, Лео наткнулся на непредвиденное препятствие — на самом грязном месте стояла лошадь и безмятежно жевала сено из кормушки. Мальчик попытался сдвинуть ее с места, но она не обратила на него ни малейшего внимания, как будто его и не было вовсе.

— Ну пошла, пошла, — приговаривал Лео, но лошадь в ответ даже ухом не вела.

— Да что ты мучаешься! — послышался голос Андреса. — Хлопни ее как следует по крупу, и все дела.

Лео легонько похлопал лошадь, опасаясь, что следующим своим движением она заедет ему по лбу задней ногой.

— Да не так! — Андрес отодвинул Лео в сторону и со всего размаху хлопнул по крупу лошади.

Та недовольно покосилась на своего юного хозяина и сделала несколько ленивых шагов в сторону.

— Продолжай в том же духе, — наставительно сказал Андрес. — А не будет двигаться, навались на нее всем своим весом, ей будет уже некуда деться.

Наконец денники были почищены, пол засыпан свежими опилками, лошади накормлены и напоены.

— Ну как тебе такая работа? — спросил Андрес, ставя на место лопаты и тележку для навоза.

— Тяжеловато, пожалуй, вот так каждый день… — покачал головой Лео, снимая с себя пропахшую потом и конским навозом рубашку. — И ты не устаешь?

— Привык, — кратко ответил Андрес.

Мальчики вышли к умывальнику, который висел за домом. Здесь высоко на крыше была укреплена металлическая бочка, вода в которой за день нагревалась на солнце, и здесь можно было вечером принять приятный теплый душ. Лео вымылся с ног до головы, но ему казалось, что запах навоза все еще преследует его. Он поежился от прохладного вечернего ветерка и поспешил в дом.

В ожидании Андреса он еще раз вытер полотенцем мокрые волосы и только теперь обратил внимание на то, что в гостиной горит свет. Это было немного удивительно, ведь обычно в это время Гильермо занимался счетами и другими деловыми бумагами у себя в кабинете, а Селия шила, делала что-то по дому или на кухне.

Прибежавший Андрес, по-видимому, тоже это заметил, потому что стал внимательно вглядываться куда-то в темноту за коновязью. Наконец он повернулся к Лео и сказал:

— Слушай, наверно, кто-то приехал. Точно! Вон там его машина.

Лео пригляделся — в том направлении, куда указывал Андрес, действительно стояла машина. Мальчику почудилось в ее очертаниях что-то знакомое… Может быть, ему только показалось… Да нет же! Его сердце подпрыгнуло и сразу же ухнуло куда-то вниз то ли от радости, то ли от страха. У дома стоял автомобиль его отца.

ГЛАВА 27 Поездка в Тескоко

Через несколько дней после встречи в доме Сальватьерра падре Адриан привел своего друга падре Игнасио в гости к Марисабель и Бето. К тому времени Марианна уже призналась Марисабель, что не выдержала и рассказала о несправедливом обвинении Луису Альберто и старому духовнику семьи Сальватьерра. К этому Марисабель отнеслась довольно спокойно, но, когда Марианна добавила, что падре Адриан хочет познакомить с ними своего друга, человека умного и проницательного, Марисабель взбунтовалась.

— Мама, ты что, с ума сошла? — кричала она в трубку. — Как ты могла рассказать об этом постороннему человеку? Да будь он умнее царя Соломона, неужели ты не понимаешь, что я никого не хочу сейчас видеть? Никого, ты понимаешь?

— Послушай меня, Марисабель, — сказала Марианна более строгим тоном, чем она обычно разговаривала с дочерью в последнее время. — Ты не можешь просидеть всю свою жизнь, как в скорлупе. Посмотри, на кого ты стала похожа в последнее время. Бог видит, я очень рада видеть Каро у себя, но ты же мать и не можешь надолго разлучаться с ребенком. Подумай о Каро, подумай о Бето.

— Мамочка, как раз о Бето я больше всего думаю, — гораздо более тихим голосом сказала Марисабель. — Я очень боюсь за него в последнее время. Он храбрится, старается вести себя как всегда, но я же вижу, что мысль об обвинении не дает ему покоя. Он не спит ночами, перестал улыбаться, не рассказывает мне, что происходит на работе, а главное, совсем перестал рисовать. Ты можешь себе представить: Бето, который не прикасается к кистям или краскам.

Марианна помолчала. Материнским сердцем она угадывала, что творится в душе у сына, такого искреннего и впечатлительного.

— Тем более я считаю, что мы с Луисом Альберто поступили правильно, — наконец произнесла она. — Ты же видишь, время идет, а расследование не дает никаких результатов. И ты, и Бето изводите себя, но ничего не меняется. Поэтому, мне кажется, неплохо будет поговорить с умным человеком, который много повидал в жизни. Я тебя прошу, сделай это для меня.