БНР. Триумф побежденных - [21]
Постепенно, по мере того как укреплялись позиции БНР, росло и количество государственных служащих. К середине лета 1918 г. в канцелярии Народного секретариата работало тридцать три человека. Уже вскоре появилось сатирическое стихотворение, в котором неизвестный автор в язвительной форме дал краткое описание каждому из членов правительства БНР. Так, И. Середа, «…ціхінькі, ні шпаркі», отвечает за народное хозяйство, хотя сам «…ні ўладзіў ні гвазда», А. Смолич — на «прасьвеці» (имеется в виду просвещение). П. Кречевский взял себе «фінансы», «кантроль» и «харчаванне», при этом — все время с «…гурбай спраў» и… «мухаю выдатнай». Антон Овсяник — «быў там нечым і Аўсянік, каб залатаць кішані…» Про еще одного члена правительства стихотворение сообщало буквально следующее:
О самом же И. Воронко автор отзывался особенно саркастически: «“Сэкрэтар Міжнародовы”… ні міністар, а “совдэп”».
Вопрос о смене правительства никуда не исчез. 28 июня 1918 г. на очередном (одиннадцатом) заседании второй сессии Рады БНР с перевесом в четырнадцать голосов при шести воздержавшихся наконец был утвержден особый состав нового Народного секретариата во главе с Р. Скирмунтом. В него вошли генерал К. Кондратович в качестве народного секретаря внутренних дел, Станислав Хржановский — народный секретарь финансов, Радослав Островский — народный секретарь просвещения и Павел Алексюк. Сам Р. Скирмунт получил пост народного секретаря иностранных дел.
Новый кабинет в качестве приоритетных вопросов внутренней политики выдвигал «поддержку правильных отношений с оккупационной властью и работу в полном контакте с ней», а также «создание из Народного секретариата центральной власти». Во внешней политике Скирмунт ставил целью «добиваться признания белорусской государственности у государств, вышедших из состава Российского государства и стран Четвертичного союза, а также у заключивших с ними мир и нейтральных стран». В отношениях с соседями предлагалось стремиться к установлению «дружественных отношений», но при этом добиваться «правильного размежевания»: с Украиной — по южной границе Гродненской и Минской губерний, с Литвой — на Виленщине, с Польшей и Россией — «по этнографическому принципу».
При этом вопрос о возможной федерации с соседними государствами, «насколько она будет нужной и полезной для Беларуси», относился к компетенции будущего Учредительного сейма и в программе не рассматривался.
Финансовая часть проекта состояла из четырех пунктов: получение займов на текущие и неотложные расходы; выпуск собственных денег — в случае признания белорусской государственности; создание земельно-парцелляционного банка, который должен был заняться решением земельного вопроса; деятельность по возвращению в Минск эвакуированных ранее финансовых институтов.
Предложения по решению земельного вопроса кроме добровольного выкупа наделов предусматривали также принудительное отчуждение земли у крупных землевладельцев «там, где это необходимо» и «государственный контроль с целью избежать земельной спекуляции».
В кратком резюме относительно будущей правовой реформы упор делался на строительство всеобъемлющего «Белорусского государственного суда» на основе частичного использования российского Свода законов с дополнениями, которые бы «отвечали духу и быту белорусского народа». Кроме того, проект предлагал целый ряд конкретных шагов в сфере образования, начиная от укрепления белорусского начального и школьного образования, активизации издательской деятельности, в том числе выпуска учебников, и вплоть до открытия в Минске Белорусского университета (причем этот пункт значился в проекте программы первым).
Новый кабинет уже однозначно заявлял о том, что именно «белорусский народ является законным хозяином своего края», признавая одновременно право других национальностей на «совместную гражданскую жизнь». При этом государственным языком объявлялся белорусский, но его полное введение в органах администрации должно было проходить постепенно.
Наконец, последним пунктом программы значилось признание «Погони» в качестве герба нового белорусского государства.
Дорота Михалюк обращает особое внимание на личность С. Хржановского — известного минского юриста и польского общественного деятеля, восемь лет занимавшего пост городского головы, а позже назначенного немцами комиссаром города. Исследователь делает вывод:
«Причины, по которым С. Хржановский был включен в круг лиц, отвечающих за создание белорусских властных структур, кажутся понятными. Скирмунт старался создать правительство из людей образованных, с опытом организационной работы и имеющих влияние на представителей разных социальных групп, рассчитывая таким образом получить поддержку со стороны землевладельцев».
Подобный шаг был, однако, расценен как предательство национальных интересов. Не случайно И. Воронко, принимая программу нового кабинета, предостерег его «от тех местных элементов, которые так охотно стали в последнее время заявлять о своем признании независимости и государственности Беларуси». Он заявил:
