Благословение проклятых дорог - [90]

— Я никогда не лгал тебе, — с усилием сглотнув, покачал он головой. — Никогда и ни в чём.

Бархатный голос дрогнул, а после… Хартад приподнял меня и поставил на кровать.

— Слёзы замёрзли, — осторожно погладив по щеке, пробормотал он почти испуганно. — Таша, ты ледяная! Что с тобой?!

— Просто мне холодно, — криво улыбнулась я, желая лишь снова прижаться к нему, такому большому, родному и горячему. — Мне без тебя холодно, любимый…

— Любимый… — эхом повторил тарухан и всмотрелся в моё лицо: — Всё еще «любимый»?

— Всегда, — растворяясь в обеспокоенных изумрудных кострах, честно призналась я. — Но не тревожься, я не стану навязываться тебе и мучить своей любовью, когда мы встретимся на самом деле. Я научусь жить без тебя, обещаю. Твоё счастье этого стоит.

— С Наридой? — почти зло прошипел Хартад.

— Она хорошая, — я покорно кивнула. — И ты её любишь.

— Я тебя люблю! — схватив за плечи, рывком поднял в воздух. — Тебя!

— Меня, — я согласно клацнула зубами.

Не поверила, конечно. Кто же верит собственному подсознанию? Мало ли, что во сне привидится! Тем более, когда и наяву лишь о Хартаде и думаю. Но спорить, когда тебя так трясут? Нет уж! К тому же…

— Хм… — то ли дивясь, то ли откровенно любуясь выкрутасом своей фантазии, я окинула поджарую фигуру любимого растерянным взглядом. — А почему ты без одежды?

— Потому! — рявкнул тарухан, а после запнулся и добавил с досадой: — Могла бы и раньше заметить.

— Думала, ты просто без рубашки… Да и не до того было, — призналась, благоразумно умолчав о причине собственного смущения.

Жадная радость при виде обнажённого мужского тела, пусть даже такого восхитительно притягательного — не самая приличная реакция для девушки.

— Могу простынёй прикрыться, — ставя меня обратно на кровать, предложил Хартад устало.

— Не надо, — попросила, краснея до кончиков волос. — Дай хоть во сне на тебя полюбоваться!

— Ты не спишь, — замерев на миг, проговорил мой принц и внимательно посмотрел в глаза, будто чего-то ожидая.

— Неправда, — горько улыбнувшись, я покачала головой. — Сюда от замка инкуба не меньше двух суток добираться, да и разведка вампиров доложила, что вы будете здесь лишь к послезавтрашнему вечеру. В реальности тебя здесь пока быть не может. К тому же, когда мы встретимся наяву, всё будет иначе.

— Как?

— Не знаю. Наверное, я буду делать вид, что всё хорошо, и сходить с ума от ревности и тоски по тебе. Ты… не знаю, — я виновато пожала плечами и кончиками пальцев провела по высоким скулам любимого. — В любом случае, уж точно не будешь стоять голым рядом с моей кроватью и… — поймав его взгляд, я сбилась и продолжила уже сиплым шёпотом: — смотреть так, будто я тебя ударила.

— Лучше бы и вправду ударила, — вздохнул он. — Что я должен сделать, чтобы ты поверила в реальность происходящего? Скажи, как убедить самую упрямую и непредсказуемую девушку на Шайдаре, что люблю одну её?

Это жестоко и глупо — спрашивать у меня, как убедить Нариду в своей любви. Сразу опять стало холодно до боли. Потом дошло. Хартад говорил не о ней! Обо мне! Этот мужчина, который стоит на расстоянии вытянутой руки, и вправду любит меня, а не красавицу-тарухану. Пусть лишь во сне, лишь до утра, но…

— Просто согрей меня, — попросила я тихо. — Мне так холодно без тебя… душа стынет.

— Но я с тобой, — прошептал он, привлекая к себе. — Всегда с тобой! Как ты можешь сомневаться в этом, родная?

Я снова уткнулась лицом в его плечо и замерла, всей кожей ощущая его близость… губами касаясь ключицы и чувствуя её чуть солоноватый привкус… содрогаясь от звучания глубокого бархатного голоса… вдыхая волнующий запах летнего ветра… впитывая жар большого тела.

Хартад… Любимый…

И нет сил шевельнуться. Страшно разорвать касание хоть на миг, потому что до стона боюсь разрушить это волшебство. Вдруг, стоит поддаться искушению и опустить ладонь ниже, ощущая живую силу скрытых под горячей кожей мышц, всё рассыплется? Вдруг чуть теснее прижмусь губами к солоноватой коже горла и всё? Хартад растворится в ночной темноте, а я останусь одна? Без него…

— Это я должен сомневаться и не верить, — прижимая к себе всё ближе, проговорил он куда-то в волосы. — В конце концов, я лишь смертный, а ты много больше, чем хранительница Несущего Надежду. Ты — моё чудо. Светлое, нежное чудо…

Он опустился на кровать и, усадив к себе на колени, закутал нас обоих одеялом, а я…

— Правда твоё? — запрокинув голову, спросила заворожено. — Честно?

Но тарухан не ответил. Вместо этого осторожно взял за подбородок и прошептал, глядя в глаза:

— Моё? — и столько надежды в голосе, столько любви в каждом слове! — Таша, ты… моё чудо? Моё?

Я? Чудо?

— Нет, — титаническим усилием выдохнула почти беззвучное.

Хартад опустил руку, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и просто закрыл глаза. Несколько секунд я в каком-то жутком эмоциональном ступоре смотрела на желваки, ходившие на высоких скулах, и жадно впитывала каждую деталь, навечно вписывая её в архивы памяти.

Просто сидела, запоминая, как движется горло… как вздымается грудь… как в уголках глаз проявляются две морщинки, когда Хартад плотно смыкает веки…

Как я буду без всего этого? Как смогу дышать, не ощущая себя частью этого мужчины?