— Слышь ты, пивосос мелкопузырчатый, отвали а… — c тоской протянула Таня, даже не глядя на подкатывающего парня.
Вышла подышать свежим воздухом, блин! Что за ерунда? Стоит выйти вечером на улицу, как обязательно какой‑нибудь урод моментально решает, что закадрить одиноко сидящую на лавочке блондинку ничего не стоит. И хоть бы раз нормальный парень подкатил! Все какие‑то придурки спившиеся попадаются. Как назло!
— Ну, ты че? Я ж со всей душой! — просипел прокуренным голосом парень. — Пойдем, пивка попьем.
Таня со вздохом подняла глаза.
Все, как всегда. Бритый под ноль парень, в вытянутой футболке и нелепых шортах, напоминающих трусы, сползающие с живота и сиротливо висящие на костлявых бедрах. Лет двадцати пяти, а уже проглядывает пивное брюшко. И взгляд мутный, сальный какой‑то… И, конечно, полупустая бутылка в руке.
— Шел бы ты, а…
— Ну, и дура! — зло рявкнул парень и, бросив на несговорчивую блондинку пренебрежительный взгляд, утопал пить свое пиво к тройке таких же непрезентабельных пивососов, обосновавшихся на лавочке у соседнего подъезда.
Таня тяжело вздохнула и посмотрела на свои ноги. Что за жизнь? Куда нормальные мужики подевались? Ей двадцать шесть, фигура прекрасная, ноги от ушей, грудь четвертого размера, талия пятьдесят восемь сантиметров, да и лицо не подкачало. На фоне фарфорово‑белой кожи яркие голубые глаза, оттененные темными (своими!) ресницами.
Идеальной формы аккуратный прямой носик и полные розовые губы являлись предметом зависти всех так называемых «подруг». Да и, вообще, Таня прекрасно осознавала, что по всем параметрам попадает под определение «красавица». Кроме того, она была дипломированным юристом, имела собственную квартиру, бегло говорила на английском, неплохо знала французский, обладала прекрасным чувством юмора и шикарной белоснежной улыбкой кинозвезды, но вот поди ж ты! В двадцать шесть лет все еще одна. Может ну ее, принципиальность и разборчивость?
Девушка покосилась на компанию громко матюгающихся балбесов и брезгливо поморщилась. Одной плохо, но не до такой же степени, чтобы опускаться до откровенных уродов, а все нормальные мужики либо импотенты, либо убежденные холостяки и бабники, либо и вовсе — женаты.
Таня покрутила на пальце ключ от квартиры. Где же он, принц на белом коне? Где мой рыцарь в сверкающих доспехах? Дождешься тут принца, ага…
Внезапно до ушей донесся перестук копыт, и девушка подняла глаза. Перед ней возвышалась огромная зверюга серебристо‑белой масти с мощными ногами, круто изогнутой шеей и шелковистой гривой. А на зверюге, не узнать в которой коня было попросту невозможно, восседал ОН… Нереально привлекательный блондин с пронзительно‑синими глазами, густыми светлыми ресницами, внушительной мускулатурой, в белом плаще и с длиннющим мечом на боку. В общем, все как в сказке.
Таня растерянно моргнула. Незнакомец на коне ослепительно улыбнулся и протянул ей руку. Взглянув на широкую ладонь с длинными пальцами, девушка изо всех сил зажмурилась. Мамочки! Уже крыша едет.
— Сгинь, глюк!
— Я не глюк. Меня зовут Кристоф, и я приехал забрать тебя с собой, моя принцесса. Не бойся.
— Кажется, я сошла с ума, — констатировала девушка, поднимаясь на ноги и, удивляясь самой себе, приняла протянутую ладонь. — Остается надеяться, что я сплю, и ты мне снишься.
В следующую мгновение она уже сидела боком на спине коня, а Кристоф нежно и уверенно обнимал ее за талию, прижимая к своей груди.
Хорошо, что сегодня надела юбку, — подумала блондинка отстраненно. — В джинсах по сказкам гулять не полагается. Господи, о чем это я?
Тут Кристоф сдавленно вздохнул, и Таня, повернув голову, увидела, как пристально, неотрывно и ненормально восторженно скользит взгляд рыцаря по ее ногам. По чему тут скользить‑то? Юбка на целых два пальца ниже колена! С чего глазами сверкать?
— Кхм… — осторожно кашлянула девушка, привлекая внимание рыцаря. Вернее, отвлекая это самое внимание от ног непосредственно к себе в целом.
Мужчина вздрогнул и неожиданно сильно покраснел.
— Прости меня, любимая! Я так виноват перед тобой!
Таня с изумлением увидела, как стремительно свекольный румянец на его лице сменяется голубоватой бледностью.
— Теперь ты решишь, что я… Но… Я докажу тебе благородство своих намерений! — И рыцарь пришпорил коня, который на мгновение, словно красуясь, встал на дыбы и громко заржал. Но лишь передние копыта коснулись пыльного асфальта, как вся троица понеслась вперед.
Девушка зажмурилась и изо всех сил завизжала. И вовсе не от возбуждения или радости скачки, а от банального страха. Конь несся с дикой скоростью и исключительно по прямой, а Таня слишком хорошо знала свой город, чтобы сомневаться — тут по прямой можно только врезаться куда‑нибудь, но никак не ехать, оставаясь при этом целым и невредимым.
Только вот минута тянулась за минутой, а они все летели, никуда не сворачивая. Кристоф все так же ласково и крепко прижимал ее к себе, шепча на ухо что‑то успокоительное. Еще бы слышать что именно…
Если бы не перестук копыт, Таня решила бы, что они вообще не двигались с места. Ее даже не трясло, хотя она прекрасно помнила, как бултыхало на конной прогулке, куда она пару лет назад выбиралась с друзьями. Девушка замолчала и осторожно открыла глаза, чтобы тут же зажмуриться и завизжать еще отчаяннее.
