— Как тебе сказать? — старик задумался. — Она умеет как-то располагать к себе стариков, постепенно убивая их.
— Убивая?
— Они теряют интерес к жизни, и умирают.
— Зачем она это делает?
— Из-за наследства. Они оставляют все ей.
— Как?
— Она становится единственным близким человеком для них.
— И сейчас она пытается охмурить вон ту тетку? — Бимен показал на Гледис.
— А вот что происходит сейчас, мне непонятно. Такое ощущение, что наоборот.
— Медсестра хочет переписать свое завещание на пациентку?
— Да. Что-то в этом роде. — Бартеломью задумался. — Наших с тобой знаний, юноша не хватает, для точного определения происходящего. Нам нужен специалист в этой области.
— Я, как специалист в своей области, могу сказать, что медсестра не обладает ничем плохим, а вот ее пациентка полна пугающей непредсказуемости. С ней та же история что и с Ален. Она ведьма. Насколько она сильна, и смогу ли я избавить ее от этой заразы, пока сказать не могу. Мне нужно время.
— Ну, что ж, это я понимаю. И буду рад видеть тебя здесь. На этом самом месте. Ежедневно, в три часа.
***
Кил стоял у окна, и смотрел на серые дорожки парка. Скоро должна появиться ОНА. Женщина, которую вывозят на прогулку. С того момента, когда он увидел ее впервые, Фастрича не покидало желание взглянуть на нее снова и снова. По ощущениям это не было даже и близко похоже на то чувство, которое он испытывал к Ален. Это было настоящее чувство, чем-то схожее с безумством. Когда хочется обладать объектом страсти целиком, безраздельно. Нервное подрагивание ноги, исчезло в тот момент, когда он увидел ЕЕ. Спокойствие и счастье наполнило душу Кила. Плечи безвольно опустились, рот слегка приоткрылся в блаженной улыбке, взгляд стал мытным. Он глядел внутрь себя, спускаясь по винтовой лестнице в страну фантазий.
Ален стояла в дверном проеме и видела, как изменился ее возлюбленный. Первым ее желанием было подойти к нему, развернуть лицом к себе и врезать оплеуху. Да так, чтобы голова отлетела от удара, и ладонь закололо иголочками. Потом посмотреть в глаза, и увидеть, как стеклянный взгляд становится трезвым. А потом обнять. Сильно-сильно. До хруста костей.
Ничего этого она не сделала. Отступила из палаты в коридор, повернулась к выходу, и медленно пошла к лестнице. Ей было больно от предательства Кила. Обида душила, заставляя горло сжиматься. Ален взялась за дверную ручку, и, надавив вниз, толкнула. В открывшемся проеме, сверкая стеклами очков, стоял улыбающийся, Бартеломью.
— Здравствуйте! — он по привычке протягивал для приветствия руку.
— Черт побери! Вы меня напугали! — грозно рявкнула Ален.
— И-и-извините, — заблеял старик, и в испуге попятился.
— Здравствуйте! — голос Ален окреп, она справилась с эмоциями.
— Ален, — Бартеломью переборол робость, откашлялся, и продолжил. — Можно с вами поговорить?
— Что вам нужно? — нотки раздражения сменялись интересом.
— Я хотел бы знать, как ведьмы узнают друг друга?
— Видят, или чувствуют. А зачем это вам?
— Скажем, если я покажу вам человека, вы сможете точно сказать ведьма перед вами, или нет?
— Повторяю! Зачем вам это? — глаза Ален сверкнули пугающей чистотой.
— Я подозреваю одну женщину в колдовстве. — Бартеломью не узнал свой голос. От страха он был сиплый и срывающийся на фальцет.
— Времена инквизиции и охоты на ведьм давно прошли.
— Но мне очень нужно. Очень-очень. — Старик глядел в прозрачные зеленые глаза Ален, и понимал, что она стала прежней. Она снова была ведьмой. Насколько опасной он не знал, но недооценивать ее не собирался. Видя, что Ален колеблется, он быстро добавил. — Я не отниму у вас много времени. Они недалеко. Здесь в парке.
— Они? — недоуменно переспросила Ален.
— Да, идемте скорей! — Бартеломью побежал по порожкам, периодически оглядываясь на свою спутницу. У выхода он остановился, и когда Ален подошла, распахнул перед ней дверь, едва слышно пробормотав: «Прошу вас!» Она смерила его оценивающим взглядом, словно взвешивая на ладони его галантность, и шагнула наружу. Бартеломью выскочил следом, и принялся озираться вокруг, разыскивая нужных ему людей.
— Вот, вот они! — он ткнул пальцем в идущих по другую сторону парка Энни и Гледис.
— Что вы хотите знать? — голос у Ален был тяжелый. Она выговаривала слова медленно, будто что-то обдумывая.
— Медсестра ведьма?
— Была, пока вот эта стерва не полакомилась ей. — Ален не сводила глаз с Гледис.
— Какая стерва?
— Та, что идет рядом с ней.
— А кто рядом с ней?
— Черная вдова. Я их так называю. Она питается душами людей. Вот эта, например, раз шесть замужем была. И все шесть раз мужья умирали. Кто-то по своей воле, кто-то от болезни, кто-то от несчастного случая. И медсестре вашей недолго осталось. Пустая оболочка не может жить без души. День-другой и все.
— Медсестра?
— Медсестры больше нет! Все. Забудьте про нее.
— Как? Не пойму.
— Глядите, — Ален показала в сторону Энни и Гледис. — Вон идут двое. Видите?
Бартеломью кивнул.
— Ведьма, и медсестра.
Старик отрицательно замотал головой.
— Нет. Ведьма-медсестра, и пациентка.
Ален в упор посмотрела в стекла очков Бартеломью.
— Ведьма, а рядом с ней то, что осталось от вашей медсестры. Вы видите сейчас не живую медсестру, а пустую оболочку, которая скоро умрет. Вероятней всего от несчастного случая.
