Билет на удачу - [73]

На меня обрушивается страшное ощущение пустоты, а за ним – печаль. Столь сильная, что заполняет собой каждую клеточку тела, каждую частичку души. Потому что родителей больше нет, их не вернуть, и я тоскую по ним. И потому что, если их нет здесь, где мы жили вместе – летними ночами сидели на этих ступеньках, ужинали за этим окном и сажали цветы прямо возле этого крыльца, – тогда где они?

Я даже не осознаю, что плачу, пока Тедди не заключает меня в объятия. Он ничего не говорит, не спрашивает о моих чувствах и не пытается меня приободрить. Он просто обнимает меня, и я утыкаюсь лицом в его рубашку. И он долгое-долгое время не отпускает меня.

Часть 5 Май

38

Конверт из Института искусств приходит в тот же день, когда я должна ответить администрации Стэнфорда, буду ли там учиться.

Мы находим конверт в почтовом ящике по возвращении из школы, и Лео вскрывает его, даже не заходя в дом. Пока он читает письмо, я стою рядом с ним на крыльце и в волнении не свожу с него глаз. На лице брата расцветает улыбка. Он победно вскидывает руки и сбегает со ступенек вниз. Размахивая над головой письмом, Лео с радостными криками лихо нарезает вокруг нашего газона круги. Я не могу удержаться от смеха.

– Видно, новости хороши?

Вместо ответа Лео, проносясь мимо меня, протягивает руку, чтобы дать мне «пять».

Дома он кидает на пол свой рюкзак, стряхивает куртку и звонит тете Софии на работу. Я иду к холодильнику, беру себе яблоко и усаживаюсь за столом, чтобы наблюдать «из первого ряда» за тем, как он делится с мамой замечательной новостью.

В процессе разговора с ней Лео подскакивает к столу.

– Знаю, знаю, – говорит он в трубку, подмигивая мне. – Я – гений. Да-да, я такой.

Я закатываю глаза.

– Ага, жду не дождусь. – Его улыбка слегка меркнет – наверное, он подумал о Максе. Лео несколько секунд молчит, затем смотрит на меня. – Нет, она еще не дала им ответ. Наверное, для пущего эффекта хочет дать в последнюю минуту.

Задумчиво откусываю яблоко. Ответ я должна дать до полуночи по времени Западного побережья, а значит, до двух ночи здесь. Времени еще полно. Да и решение должно быть наипростейшим и очевиднейшим. Но почему-то я его до сих пор не приняла. Не согласилась вот так сразу на обучение в Стэнфорде.

Лео продолжает общаться с мамой, а закончив разговор с ней, звонит отцу. Поэтому, махнув ему рукой и показав большой палец, я поднимаюсь к себе.

Мой ноутбук лежит на кровати. Я открываю его и захожу на страничку Стэнфорда. Глядя на фотографии залитых солнцем темно-желтых зданий с красными черепичными крышами, вспоминаю о том, как мы с Тедди сидели у фонтана.

С того дня прошла всего пара недель, но кажется, что гораздо больше. Мы не говорили с Тедди о том, что случилось возле моего старого дома: о том, как я совсем расклеилась и мы долго стояли в обнимку. На той неровной пешеходной дорожке, на безмятежном холме посреди Сан-Франциско я рассыпалась на кусочки, и Тедди попытался помочь мне собрать себя заново.

Он и после этого не бросал попыток.

Тедди не отходил от меня весь остаток поездки. В другом городе и в другое время мое любящее сердце растаяло бы от его участия. Но мне было не по себе от его излишней опеки. Он словно боялся, что я в любой миг снова рассыплюсь.

Когда я споткнулась, гуляя по Пресидио, Тедди подскочил ко мне с глубокой озабоченностью на лице. На пляже, когда я вошла в ледяную воду, все беспокоился, что у меня замерзнут ноги. В книжном вырвал у меня из рук роман «Под стеклянным колпаком»[19].

– Слышал, эта очень грустная история, – сказал он и сунул мне взамен «Маленьких женщин».

– А эта, по-твоему, очень радостная? – выгнула я бровь.

– А что, нет? – встревожился Тедди.

– Ты не в курсе, что Бет…

– Не надо спойлеров! – Он забрал у меня книгу Луизы Мэй и всучил «Оливера Твиста».

– Диккенс. Ну конечно. Ведь его произведения всегда так жизнерадостны!

Я знала, что Тедди просто пытается меня взбодрить. Он видел меня полностью сокрушенной, прижал к себе и дал выплакаться в своих объятиях. Он не хотел, чтобы подобное повторилось. Но его попытки меня расшевелить были слишком лихорадочными, отчаянными, и они лишь укрепляли засевшее внутри меня беспокойство.

Беспокойство, что мой эмоциональный всплеск напугал Тедди. Что для него это – слишком.

После возвращения он как-то отдалился от меня. Когда я вижу его на физике, он кажется всегда рассеянным и отстраненным. Когда я пишу ему сообщения, он не отвечает. А когда звоню, мой звонок сразу же перенаправляется на голосовую почту. Я не просто так редко говорю о своем прошлом. Мне неприятна чужая жалость, и уж тем более – жалость Тедди. Такое ощущение, будто девять лет смыло за одни выходные.

Вздохнув, возвращаю внимание к сайту Стэнфорда. Сейчас мне особенно тяжело, поскольку страшно тянет обсудить свое решение с Тедди. Долгое время Калифорния была моей целью. Но что-то изменилось за нашу поездку, и теперь меня мучают сомнения.

Я опускаю пальцы на клавиатуру и почти неосознанно набиваю: «Северо-Западный университет». Открывается главная страница, и я смотрю на нее, вспоминая слова тети Софии, сказанные ею во время нашего посещения этого университета: «Я лишь хотела убедиться, что ты хочешь того же».