Беспокойный характер - [2]

Лера ушла, громко хлопнув входной дверью.

Муся лежала в постели и плакала; ее лицо было неестественно красно. По подушке рассыпались светлые волосы. Укутанная белым шерстяным платком шея походила на березовый чурбачок. Поверх одеяла лежала голубая грелка. Пахло лекарствами.

Лера ахнула и, подойдя к подруге, присела на краешек постели.

— Ангина, — прохрипела Муся. — Наверно вчера мороженого переела.

— Доктор был?

— Была… Велела лежать. Выписала какое-то полосканье и порошки. Горькие!.. Мама за молоком убежала. Теперь поить будет горячим, с содой.

— Говорила я тебе: не ешь мороженого! Не могла потерпеть! Вот теперь и подвела всех, — загорячилась Лера.

Шли новогодние каникулы. Через два дня в школе должен был состояться вечер. Девочки уже давно готовились к нему. Выступления предполагались интересные, и до сих пор все шло хорошо. А тут вдруг Муся заболела…

— И нужно же было тебе это несчастное мороженое есть! — не могла успокоиться Лера. — Ну, что теперь будем делать? Кто теперь будет петь?

— Может, без песен? — всхлипнула Муся.

— Без песен? Как же так? Нет, так не пойдет. Столько готовились — и вдруг!.. И, почему, почему все так случается?!

Прижавшись щекой к подушке, Муся виновато посматривала на огорченную Леру. Ей хотелось успокоить подругу, но в голове шумело, а глаза застилал туман.

— Ты вот что, Муся, лежи спокойно! Я побежала. Девочек нужно собрать. Все вместе что-нибудь придумаем.

Лера сорвалась с места и скрылась за дверью.

* * *

Саша Петухов оборонялся из последних сил. Уже одна стена снежного дзота была разрушена, а в углу тихо стонал «раненый» пулеметчик Федя Ягодкин.

Сережа, прорвав оборону противника, упорно продвигался вперед. В пылу боя он потерял шапку, а простыня, завязанная под подбородком, волочилась за ним мокрыми, изодранными концами.

— Вперед, орлы! Нажми еще! Бей врагов!

Сережа вырвался вперед. Еще несколько усилий — и победа обеспечена.

— Сережа! Сережа! Да поди же сюда, наконец!

Ребята от неожиданности присели. Сережа с досады громко скрипнул зубами. Ох, как бы он сейчас расправился с этой тонкой чернявой девчонкой, которая зовется сестрой!

— Иди, уж чего там, — буркнул Вовка, выталкивая друга из-за сугроба.

— Ну, чего тебе? Опять буквы пляшут? — в отчаянии произнес Сережа, подбирая концы простыни и медленно подходя к сестре.

— Нет, нет, Сереженька! Выручай! Сбегай к Шурочке Соколовой; знаешь, она на Кировской живет… А потом на Большевистскую забежишь к Наде Рюмочкиной, а потом…

— Да ты хоть объясни зачем?

— У нас несчастье случилось. Муся заболела. А она поет на вечере. Нужно собраться и обсудить… Вот тебе записки…

— Да что я тебе, рассыльный, что ли? — запротестовал Сережа. — У вас не ладится, а я отдувайся? Не пойду! — Сережа отступил на шаг назад.

— Пошли! — шепнул Вовка и дернул Сережу за рукав.

— Сереженька! — умоляюще крикнула Лера.

— Беги сама, если надо, а мне не мешай. И так из-за тебя…

— Обожди, Сережка, — остановил его подошедший Саша, — как это так получается? Чуть не ладится, так к ней бежите, а помочь ей — так вас нет. И ты, Вовка, туда же! — надвинулся он на толстого краснощекого Вовку. — Она тебе помогала задачки решать? Что молчишь? Я ведь сам видел! Ну, скажи по совести: помогала?

— Ну, помогала, — смущенно буркнул Вовка, отворачиваясь.

— А твоего щенка ведь она вылечила? Сам мне хвалился, — повернулся Саша в сторону упорно молчавшего Пети Сверчкова.

— Я что, я ведь согласен; как все, так и я.

Саша, сдернув с головы ушанку, быстро вытер разгоревшееся лицо, застегнул на все пуговицы короткую ватную куртку и молча взял из рук Леры все записки.

— Пошли! Кто со мной? Вместе быстрее обежим!

Спустя несколько минут двор опустел. Ребята разбежались во все концы города.

* * *

Первой прибежала Надя Рюмочкина.

— Что случилось? — спросила она с тревогой, вбегая к Лере в комнату. — Только начала стирать фартук, а тут — как зазвонит звонок. Прибежал какой-то мальчишка в ватной куртке, сердитый-пресердитый, и сразу спрашивает: «Что делаешь?» Говорю: «Стираю фартук», а он как рассердится еще больше. «У вас, говорит, в звене объявлено военное положение, а ты пустяками занимаешься». Спрашиваю: «Что случилось?» — «Беги к Горячевой и узнаешь». Ну, я и помчалась.

— Муся заболела! Кто теперь будет петь? Ведь никто не готовился, — сразу ошеломила ее Лера.

— Как?.. Почему?.. Значит… значит провалились, — разочарованно произнесла Надя, растерянно вертя в руках шапочку.

В прихожей звякнул звонок. Лера бросилась открывать дверь. Девочки собирались быстро.

Лера сообщила о Мусиной болезни.

— Нужно что-то придумать! — заявила она подругам.

— Подождем Шурочку, — предложила Катя. — Она вожатая, пусть сама и решает. А то еще обидится.

Шура пришла последней. Неторопливо сняв пальто и валенки, она в чулках прошла в комнату и своими умными темными глазами с удивлением оглядела собравшихся девочек.

— Что за сбор? Ничего не понимаю. Только что собралась ложиться спать, — вдруг прибегает Сережка, сунул записку, что-то пробурчал и умчался. Развертываю, — оказывается Наде. Звоню ей; говорят, что убежала к Лере. Забежала к Кате — и ее нет, тоже, говорят, у Леры. Ну тут я и заволновалась.