Беспокойный характер - [5]
— Сию же минуту вставай! И довольно притворяться! Тебе еще комнату нужно прибрать.
— Старшая сестра тоже называется! Не может и одного разика убрать комнату! Мама, ну что она пристала? Даже в выходной не даст поспать!
Мама не отвечает — будто не слышит.
— Ладно уж! — сдаюсь я, а про себя думаю: «Подожди, я тебе отплачу».
— Ну, а это еще что такое! — Валя в отчаянии вертит головой, в то время как я внимательно и долго рассматриваю чулок, перекинутый через спинку кровати. — Что ты там нашла? Узоры, что ли, на нем какие?
Я молчу. Осмотрев пятку, беру чулок в руки и медленно начинаю натягивать его на ногу. На узком смуглом лице сестры вспыхивают и гаснут багровые пятнышки, брови сдвинуты. Входит мама. Высокая, спокойная, повязанная голубой косынкой, она останавливается рядом с сестрой. Одного взгляда ее добрых серых глаз достаточно, чтобы мои руки задвигались быстрее, и чулок оказался на ноге.
— Если бы ты, Лена, сейчас посмотрела на себя, то больше бы никогда так не делала, — произносит с упреком мама.
— Почему? — удивляюсь я.
— Потому, что это просто противно! Сидит на развороченной постели здоровая, краснощекая девочка, взлохмаченная, заспанная, лениво зевает. На кого ты похожа?..
Валя уже прибрала спальню. Она даже успела протереть крашеный пол тряпкой, и по нему теперь весело скользят солнечные зайчики, пробивающиеся сквозь заплетенные тончайшим морозным кружевом оконные стекла.
Моя обязанность убирать столовую. Если сегодня не поливать цветы, уборку можно закончить быстрее. Но Валя сидит на диване и не спускает с меня глаз. И почему так устроено, что младшие всегда должны всем подчиняться? Ну, папа и мама — это понятно; а вот когда старшие сестры суют свой нос и желают командовать — это уж совсем никуда не годится! Вот если бы такое право дали мне… Я забываю, что держу в руках кастрюлю с водой; вода, вместо того, чтобы литься в кадку, стекает мне на ноги.
— О чем ты думаешь? — прерывает мои размышления Валя. — Разве фикус у тебя под ногами?
— …Я бы тогда маму заставила каждый день печь торт, — продолжаю я вслух свои мысли, а папе бы запретила ездить в командировки.
Валя непонимающе смотрит на меня, моргая длинными ресницами…
— …А потом…
— А потом не забудь выбросить окурки из пепельницы и стереть с приемника пыль, — говорит Валя строго…
Я покорно подчиняюсь. Мама гремит на кухне тарелками, скоро будем завтракать. Папа еще не вернулся. Он ушел на городскую станцию за билетом. Опять он уезжает в командировку по очень важному делу…
Уборка благополучно кончена. Я умываюсь и начинаю одеваться. Каждый раз, как я смотрюсь в зеркало, я злюсь. Мне кажется, что у меня все не на месте. Нос почему-то смотрит вверх, передний зуб вырос немного криво, а волосы… С ними настоящее мучение!..
Осенью на сборе мы читали книгу о Зое Космодемьянской. Мне очень захотелось быть похожей на нее. В тот же вечер я завела дневник, а утром, выпросив у мамы денег, побежала в парикмахерскую и остригла косы. Когда я вернулась и сняла капор, мама так испугалась, что выронила из рук стакан с чаем…
— Лена! — только и могла она выговорить.
А папа медленно поднялся из-за стола, прошелся по комнате, подошел ко мне, поднял мое лицо за подбородок и долго-долго смотрел на мою голову.
— А знаешь? — сказал он, не повышая голоса и усмехаясь. — Тебе даже так лучше. Ты стала совсем похожа на «Степку-растрепку».
Он, конечно, не знал, что Зоя была подстрижена, точно так же, как подстригали меня, и я ему это объяснила. Но он постучал пальцем по моему лбу и сказал:
— Нужно, чтобы вот тут было как у Зои.
Валя, выскочив из-за стола, долго и обидно смеялась. В классе меня также подняли на смех, а Ксения Семеновна в тот же вечер провела с нами беседу: какой нужно быть, чтобы походить на Зою. Подстригать волосы и заводить дневник — недостаточно…
Но самое худшее пришло после. Первые дни, пока я смачивала волосы водой, они, плотно прилегая друг к другу, лежали покорно. Но как только мама увидела, что я поливаю голову прямо из-под крана по нескольку раз в день, она категорически это запретила… Вот тогда-то мне с ними не стало никакого сладу! Словно перессорившись между собой, волосы вдруг начали топорщиться в разные стороны, закручиваться в кольца у висков, а на макушке вставать дыбом.
— Не голова, а шалаш соломенный! — сержусь я, разглядывая себя в зеркало.
— Что же ты их так дерешь? — возмущается Валя, подходя ко мне сзади. Она берет из моих рук гребень и очень тихо начинает расчесывать вихры на моем затылке. Под ее ласковыми пальцами волосы послушно ложатся ровными рядами, находят свое место.
— Ну, вот и все, — облегченно вздыхаю я, с благодарностью глядя на сестру.
— Нет, еще не все, — возражает Валя. — Почему ты опять без воротничка? — Оглянувшись, она тянет меня за собой.
В ванной комнате душно и полутемно. Смутно белеет большая, похожая на лодку раковина, гремит таз, попавшийся под ноги.
— Тише! — шепчет Валя, прикрывая за собой дверь. — Давай поговорим по душам.
Я знаю этот разговор «по душам» и с беспокойством смотрю на дверь, за которой слышится веселый голос мамы.
— Ты долго так себя будешь вести? — начинает Валя. В полутьме ее черные глаза блестят, делаются большими, круглыми. Я, опустив голову, уныло молчу.
В хирургическую клинику поступила больная Климова. Оказывается, это женщина, к которой много лет назад ушёл муж хирурга Решетовой. Решетова неожиданно остро почувствовала давно зажившую, казалось бы, рану. Бывший муж её погиб на фронте. И всё же ей трудно с больной, которая принесла так много горя. Дело осложняется ещё тем, что дочь Решетовой студентка Агничка, ничего не знавшая об уходе отца, встретилась с сыном Климовой, и в ней зародилась большая симпатия к юноше… Мать, которая устранилась от операции, в последний момент становится всё же к операционному столу — настоящие чувства советского врача победили личное.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.