Игра прервалась в самый интересный и напряженный момент. Командир танковой колонны Сережа Горячев уже обходил со своими бойцами противника с тыла, и вот-вот должно было пасть последнее укрепление, где засел Саша Петухов, когда с крыльца раздался нетерпеливый звонкий голосок:
— Сережа! Сережа! Ну сколько раз я тебя буду звать!
Сережа поправил съехавшую на ухо шапку и, сделав знак рукой ребятам, чтобы молчали, осторожно выглянул из-за сугроба. В ранних сумерках на высоком крыльце отчетливо была видна тонкая фигура сестры. В маминой белой шали с длинными кистями Лера вытягивала шею словно птица, стараясь отыскать глазами брата.
— Опять тебя Лерка зовет! — недовольно прошептал Сереже на ухо Вовка Крутиков.
— Ты не откликайся, — посоветовал Саша Петухов, выползая из прикрытия.
Ребята притихли, притаились.
— Молчи, и всё! — Может, уйдет…
Сережа с досадой тяжело вздохнул. Он хорошо знал, что Лера не уйдет, пока не вытащит его из сугроба.
— Сережка, выходи! Все равно вижу. Опять на животе ползаешь по снегу!
Прятаться было бесполезно, и Сережа, передав командование Вовке, сердито ворча подошел к крыльцу.
— Ну чего тебе? И как ты не понимаешь! Самый важный момент, а ты кричишь. В третий раз из-за тебя срывается наступление. — Сережа сердито подобрал волочившуюся по снегу простыню и вытер вспотевший лоб. — В двенадцать ноль-ноль должны были закончить операцию, а ты всё испортила.
— Опять простынку вытащил из шкафа! И все пуговки на пальто оборвал! — не слушая его, перебила сестра и потащила за собой в комнаты.
— Простынку! Скажешь тоже! Это маскировочный халат, — возмутился Сережа. — Вечно мешаешь, даже на каникулах не дашь как следует поиграть!
Густые изогнутые брови Леры чуть дрогнули, в карих глазах мелькнуло беспокойство.
— Сереженька! Я не скажу маме про простынку и пуговицы к пальто пришью… Ты посмотри только!..
— «Сереженька», — передразнил, уже сдаваясь Сережа. — Ну, что у тебя опять случилось? Что посмотреть? Может, опять котенок во дворе потерялся, — так знай: искать не буду. Своих дел по горло. И если с каким соседским карапузиком сидеть — тоже не буду! Сиди с ними сама.
Деловито шмыгая носом, Сережа прошел за сестрой.
В большой ярко освещенной комнате царил беспорядок. Обеденный стол был сдвинут, стулья баррикадой громоздились у окна. Приколотая кнопками к полу яркая стенная газета с крупным заголовком «Отличник» была почти готова; тут же на полу в беспорядке лежали краски, карандаши, обрезки бумаги.
— Посмотри, Сережа, у меня буквы не пляшут? — с беспокойством в голосе спросила Лера.
— И ты… и ты… только за этим и звала? — возмутился Сережа, бросив рассерженный взгляд в сторону смуглой сестренки.
Со двора донеслись торжествующие крики. Сережа расслышал победоносный возглас Саши Петухова.
— Ну вот, так я и знал! Говорил я тебе, что командир должен всегда быть впереди! Вот ушел — и проиграли!.. — Сережа нетерпеливо метнулся к дверям. — Понимаешь, теперь Сашко нас непременно побьет!
— Не пущу, пока не скажешь, пляшут или не пляшут? — настаивала Лера.
— Ну не пляшут! Не скачут! Видишь, Саша со своими верх берет, а ты с какими-то пустяками пристаешь…
— Пустяки!.. Для тебя это пустяки, а для меня нет! Наша газета должна быть лучше всех в школе!
— Ну, не кипятись! Вон та как будто немного наклонилась… И вот эта, кажется, чуть-чуть вытянулась… — Сережа наугад ткнул пальцем в одну из букв в заголовке стенгазеты. — А в общем можно и так оставить!..
— Ну, я сейчас подправлю… А ты изволь оставаться дома! Нечего по двору гонять! Снимай пальто и валенки.
Лера явно злоупотребляла правами старшей сестры. Сережа огорченно вздохнул: он знал, что ее не переспоришь. Сняв пальто и валенки, он с мрачным видом забился в уголок дивана. Есть же такие счастливые ребята, у которых сестры никогда не суют нос куда не нужно, а занимаются своими девчачьими делами!..
Сережа насупившись глядел, как Лера подскабливала бритвочкой ножку буквы К и молча следил за тенью на стене, повторявшей все движения сестры.
Лера поднялась с пола, взглянула на часы и вдруг всполошилась.
— Сережа! Да что же ты сидишь? Постучи Мусе, пускай идет. Нужно еще раз проверить программу выступлений.
Подруга Леры жила в нижнем этаже того же дома. У девочек были свои условные сигналы. Если постучать в пол один раз — это значило: «Иду к тебе». Два раза — «Приходи ко мне!» А три — «аварийный».
Схватив из угла щетку, Сережа усердно начал колотить ею по полу. Лера свернула газету трубочкой и, улыбаясь, прислушалась.
Она представила себе, как толстушка Муся, услышав частые удары, испуганно прищурится и, забравшись на стол, застучит в ответ.
Но Муся почему-то не отзывалась.
Сережа, засучив рукава, с силой забарабанил щеткой в пол. В буфете зазвенела посуда, а толстый ленивый Барсик, спавший на стуле, спросонья метнулся в угол.
— Да ты что? Разве так можно? Ведь у них люстра упадет! — испугалась Лера.
— Не упадет! Видишь, сразу отозвалась, — удовлетворенно улыбнулся Сережа.
Снизу послышались три слабых коротких удара. Лера заволновалась. У подруги, видимо, что-то случилось. Сережа поставил щетку на место и настороженно следил за сестрой. Он надеялся, воспользовавшись ее волнением, выскользнуть во двор.
