Беседы о литературе: Восток - [60]

Истина, храм, свобода. Вот еще несколько ключевых слов из этой книги. И еще одно, как мне представляется, очень важное слово – боль. «Достаточно, Господи, погрузить в меня якорь боли, – пишет Антуан Сент-Экзюпери, – чтобы я узнал себя. Ты дернешь за веревку – и я проснусь». Человек действительно просыпается, когда ему становится больно. Больно и в смысле физическом, больно и в смысле психологическом. «Достаточно, Господи, погрузить в меня якорь боли, чтобы я узнал себя». Так пишет Экзюпери в пустыне, в Африке, переживший, подобно пророкам Ветхого Завета, удивительную встречу. Встречу с Тем, Кто есть любовь, встречу с Тем, Кого нельзя увидеть, встречу с Тем, Кто, словно узел, связывает всё воедино, в одно единое целое.

Снова размышляет писатель о любви. «Любви не растратишь. Чем больше даешь, тем больше остается. Когда черпаешь из живого родника, то с каждым днем он щедрее»[52]. Экзюпери пишет о любви, Экзюпери пишет о молитве. И я уже говорил о том, что, в сущности, вся книга его представляет собой непрестанную молитву, отображенную на бумаге. Не случайно так часто он говорит здесь о художниках, о скульпторах, о мастерах, потому что сам он изображает, подобно художнику, то, чтó просыпается внутри его сердца. «Если нет стремления поверить, чему поможет суровость? – пишет Экзюпери. – Если вера умерла и люди ищут новую, чему поможет суровость?» Нет, не суровость приводит человека к Богу, а что-то другое: любовь. Но дорога эта очень непроста, временами трудна и просто не видна. Дорога эта проходит только там, где есть противоречия. «И ты, – обращается писатель к своему читателю, – если хочешь вырасти, позволь противоречиям изнашивать тебя, они – твой путь к Господу. Нет в этом мире другого пути».

Путь к Богу открывает перед нами удивительный свет. Это тот свет, о котором говорит Симеон Богоприимец, восклицая: «…Свет во откровение языков»[53]. Это тот свет Христов, который просвещает всех. Это тот свет, который просвещает всякого человека, грядущего в мир. «А свет? – пишет Экзюпери. – Он вспыхивает иной раз и в куртизанке, и в пьяном солдате». Да, мытари и блудницы иной раз приходят в Царство быстрее праведников.

Книга, о которой мы с вами говорим сегодня – «Цитадель» Антуана Сент-Экзюпери, сколько ее ни читаешь, обнаруживает в себе всё новые и новые глубины. Это особого рода дневник, это особая исповедь. Но только это дневник и исповедь, в котором писатель говорит прежде всего о Боге. «Объединяет, – пишет он, – только Бог, который сделался явью».

Книга Сент-Экзюпери «Цитадель» многократно была предметом самого внимательного изучения французских (и не только французских) литературоведов, философов, психологов, религиоведов. Иногда исследователи называют ее подражанием Корану. Я думаю, что это не совсем так. Скорее, «Цитадель» представляет собой книгу размышлений европейского писателя, воспитанного на христианской культуре, но писателя, который недавно прочитал Коран и был поражен его литературной формой, его поэтикой. В книге «Цитадель» Экзюпери рассказывает о своей личной встрече с Богом, о своем личном озарении. Пушкин, как известно, тоже написал подражание Корану, но это не делает его мусульманином. Думаю, что не делает мусульманином Экзюпери и тот факт, что его поразила поэтическая форма Корана. Если же мы продолжим с вами ту работу, которую предприняли сегодня в начале передачи, и будем продолжать выделять в «Цитадели» у Антуана Сент-Экзюпери ключевые слова, то увидим, что практически все они библейского, а не какого-то другого происхождения.

Последнее ключевое слово, на которое я хочу обратить сейчас ваше внимание, – пустыня. Она оказывается здесь, в «Цитадели», местом встречи с Богом: как в Библии, как в книге Исход, как в псалмах Давида, как у пророков.

Я хотела бы уточнить: в «Цитадели» речь идет о любви к Богу или о любви мужчины и женщины?

Речь идет о любви к Богу и о любви к человеку. Потому что, я думаю, мы все знаем из Нового Завета, из Первого послания Иоанна Богослова, что любовь к Богу без любви к человеку невозможна[54]. Речь идет в этой книге о Боге и о встрече с Ним. Но встреча с Богом невозможна без встречи с человеком.

Отец Георгий, хочу задать вопрос, который я не решался задать другим священникам. Скажите, Коран – это тоже богодухновенная книга?

Конечно же, в такой краткой передаче невозможно говорить о столь серьезном вопросе. И, кроме того, для того чтобы серьезно говорить о происхождении Корана, надо быть специалистом. Во всяком случае, когда читаешь Коран, сразу становится ясно, что в Коране прежде всего звучит библейская нота. Французский исламовед Массиньон говорил о том, что Коран – это Библия, изложенная для араба, Библия, изложенная для кочевника. В чем-то он, без сомнения, прав. Прав тем более, что, когда мы читаем Коран, мы узнаём там конкретные места: то из псалмов, то из книги Бытия, то из Исхода, то из Нового Завета.

Я хочу уточнить свой вопрос. Если в книге идет речь и о любви мужчины и женщины в том числе, то, если будет одна сплошная тишина и молчание, как они узнают о том, что они любят друг друга?