Басни - [38]

Бог олушка послал». —

«Всё это, дядя, так, – племянник отвечал, —

Да в олухи-то, я не знаю, кто попал:

Вглядись-ко: ты ведь взял фальшивую бумажку».

Обманут! Обманул Купец: в том дива нет;

Но если кто на свет

Повыше лавок взглянет, —

Увидит, что и там на ту же стать идёт;

Почти у всех во всём один расчёт:

Кого кто лучше проведёт

И кто кого хитрей обманет.

1829-1830

XII. Пушки и Паруса

На корабле у Пушек с Парусами

Восстала страшная вражда.

Вот, Пушки, выставясь из бортов вон носами,

Роптали так пред небесами:

«О боги! видано ль когда,

Чтобы ничтожное холстинное творенье

Равняться в пользах нам имело дерзновенье?

Что делают они во весь наш трудный путь?

Лишь только ветер станет дуть,

Они, надув спесиво грудь,

Как будто важного какого сану,

Несутся гоголем по Океану

И только чванятся; а мы – громим в боях!

Не нами ль царствует корабль наш на морях!

Не мы ль несём с собой повсюду смерть и страх?

Нет, не хотим жить боле с Парусами;

Со всеми мы без них управимся и сами;

Лети же, помоги, могущий нам Борей[152],

И изорви в клочки их поскорей!»

Борей послушался – летит, дохнул, и вскоре

Насупилось и почернело море;

Покрылись тучею тяжёлой небеса;

Валы вздымаются и рушатся, как горы;

Гром оглушает слух; слепит блеск молний взоры;

Борей ревёт и рвёт в лоскутья Паруса.

Не стало их, утихла непогода;

Но что ж? Корабль без Парусов

Игрушкой стал и ветров и валов,

И носится он в море, как колода;

А в первой встрече со врагом,

Который вдоль его всем бортом страшно грянул,

Корабль мой недвижим: стал скоро решетом,

И с Пушками, как ключ, он ко дну канул.

Держава всякая сильна,

Когда устроены в ней все премудро части:

Оружием – врагам она грозна,

А паруса – гражданские в ней власти.

1827

XIII. Осёл

Был у Крестьянина Осёл.

И так себя, казалось, смирно вёл,

Что мужику нельзя им было нахвалиться;

А чтобы он в лесу пропасть не мог —

На шею прицепил мужик ему звонок.

Надулся мой Осёл: стал важничать, гордиться

(Про ордена, конечно, он слыхал),

И думает, теперь большой он барин стал;

Но вышел новый чин Ослу, бедняжке, боком

(То может не одним Ослам служить уроком).

Сказать вам должно наперёд:

В Осле не много чести было;

Но до звонка ему всё счастливо сходило:

Зайдёт ли в рожь, в овёс иль в огород, —

Наестся дo?сыта и выйдет тихомолком.

Теперь пошло иным всё толком:

Куда ни сунется мой знатный господин,

Без умолку звенит на шее новый чин.

Глядят: хозяин, взяв дубину,

Гоняет то со ржи, то с гряд мою скотину;

А там сосед, в овсе услыша звук звонка,

Ослу колом ворочает бока.

Ну, так что бедный наш вельможа

До осени зачах,

И кости у Осла остались лишь да кожа.

И у людей в чинах

С плутами та ж беда: пока чин мал и беден,

То плут не так ещё приметен;

Но важный чин на плуте, как звонок:

Звук от него и громок и далёк. [153]

1829-1830

XIV. Мирон

Жил в городе богач, по имени Мирон[154].

Я имя вставил здесь не с тем, чтоб стих наполнить;

Нет, этаких людей не худо имя помнить.

На богача кричат со всех сторон

Соседи; а едва ль соседи и не правы,

Что будто у него в шкатулке миллион —

А бедным никогда не даст копейки он.

Кому не хочется нажить хорошей славы?

Чтоб толкам о себе другой дать оборот,

Мирон мой распустил в народ,

Что нищих впредь кормить он будет по субботам.

И подлинно, кто ни придёт к воротам —

Они не заперты никак.

«Ахти! – подумают, – бедняжка разорился!»

Не бойтесь, скряга умудрился:

В субботу с цепи он спускает злых собак;

И нищему не то чтоб пить иль наедаться, —

Дай бог здоровому с двора убраться.

Меж тем Мирон пошёл едва не во святых.

Все говорят: «Нельзя Мирону надивиться;

Жаль только, что собак таких он держит злых

И трудно до него добиться:

А то он рад последним поделиться».

Видать случалось часто мне,

Как доступ не лёгок в высокие палаты;

Да только всё собаки виноваты —

Мироны ж сами в стороне.

1829-1830

XV. Крестьянин и Лисица

Лиса Крестьянину однажды говорила:

«Скажи, кум милый мой,

Чем лошадь от тебя так дружбу заслужила,

Что, вижу я, она всегда с тобой?

В довольстве держишь ты её и в холе;

В дорогу ль – с нею ты, и часто с нею в поле;

А ведь из всех зверей

Едва ль она не всех глупей». —

«Эх, кумушка, не в разуме тут сила! —

Крестьянин отвечал. – Всё это суета.

Цель у меня совсем не та:

Мне нужно, чтоб она меня возила,

Да чтобы слушалась кнута».

1811

XVI. Собака и Лошадь

У одного крестьянина служа,

Собака с Лошадью считаться как-то стали.

«Вот, – говорит Барбос, – большая госпожа!

По мне хоть бы тебя совсем с двора согнали.

Велика вещь возить или пахать!

Об удальстве твоём другого не слыхать:

И можно ли тебе равняться в чём со мною?

Ни днём, ни ночью я не ведаю покою:

Днём стадо под моим надзором на лугу,

А ночью дом я стерегу».

«Конечно, – Лошадь отвечала, —

Твоя правдива речь;

Однако же, когда б я не пахала,

То нечего б тебе здесь было и стеречь».

1829-1830

XVII. Филин и Осёл

Слепой Осёл в лесу с дороги сбился

(Он в дальний путь было пустился).

Но к ночи в чащу так забрёл мой сумасброд,

Что двинуться не мог ни взад он, ни вперёд.

И зрячему бы тут не выйти из хлопот,

Но Филин вблизости, по счастию, случился

И взялся быть Ослу проводником.

Все знают, Филины как ночью зорки:

Стремнины, рвы, бугры, пригорки,

Всё это различал мой Филин будто днём

И к утру выбрался на ровный путь с Ослом.