Банджо-блюз - [9]

Джо даже не улыбнулся:

– Какого чёрта ты делаешь по-твоему, Ганс Питер?

Митос предпочёл бы гонорею.

– Присаживайся, Джо, – пригласил он, – мне тебя не видно, солнце бьёт в глаза.

Джо раздражённо или, может, неприязненно хмыкнул, но неловко сел. Вопреки собственному желанию, Митос испытал укол вины. Теперь Джо будет сложно встать без опоры, за которую можно было бы ухватиться. С другой стороны, он не сможет уйти, что хорошо.

Когда ведёшь двойную жизнь или занимаешься тёмными делишками, самое главное – всё отрицать. Никогда ни в чём не признавайся, неважно, насколько крепки улики против тебя. Он мог бы корчить перед Джо святую невинность, но слишком устал:

– То же самое, что ты или Маклауд. Помогаю людям.

– Помогаешь себе, это больше похоже на правду, – ответил Джо, – тот мальчишка прошлой ночью, он не был гражданским, и его не козёл рогами проткнул. Избавь нас обоих от лжи.

– Ты следил за мной? Каким образом? Подглядывал в окно?

– Я знал, что ты сперва пойдёшь к себе и шёл за вами оттуда, а потом перелез через стену в саду.

Митос был поражён. Фарука со всеми его предосторожностями, паролями, условленным стуком и охраной обставил пятидесятилетний калека-журналист и блюз-гитарист.

– Они бы тебя убили, если заметили.

Джо замялся:

– У меня было кому прикрыть спину.

– Маклауд? Ты и Маклауд шпионили за мной? И что ты сделал? Заставил его ждать в конце квартала с сотовым?

– А ты, похоже, по СNN сможешь объявить, что влип куда-то? Что, по-твоему, мы должны были делать?

Это было так трогательно. Как обычно в подобных случаях, Митос дал слабину.

– Хорошо, – признался он, – вы меня поймали.

– Чёрт возьми, да! – гневно прошептал Джо, – государственная измена. Я не ожидал, что ты сделаешь что-то подобное.

Митос вздохнул:

– Это не измена. Я не гражданин Америки. Они попросили помощи, и я её оказал. Я должен был позволить тому мальчишке умереть?

– Может быть, – не сразу ответил Джо, – может быть, и должен был. Он террорист, Митос. А что, если он выздоровеет и взорвёт автобус, полный детей?

– А что, если он выздоровеет и вырастит того, кто придумает лекарство от рака?

Раздражённый Джо одарил его мрачным взглядом.

– Слушай, – продолжил Митос, – я не Маклауд, я не делю мир на чёрное и белое и провёл немало времени, наблюдая. Люди — это люди. Ты спасаешь их, если можешь, убиваешь, если нет, и остаётся только надеяться, что на выходе счёт будет равным.

– Думаю, в этом случае тебе предстоит ещё немало работы, чтобы он сравнялся, – голос Джо был холоден.

– Нет, – ответил Митос ему в тон, – я не искупаю вину, Джо.

– Ну тогда тебе, наверное, неплохо платят, а? Глядя, как ты рискуешь своей драгоценной головой, проводя день за днём здесь... – он сделал широкий жест рукой, обводя лагерь беженцев, Кабул, Афганистан, Ближний Восток, катастрофу за катастрофой.

– Можно и так сказать, – согласился Митос.

Джо прикрыл глаза.

– И что это? – спросил он. – Опиум? Работорговля? Митос...

– Хорошего же ты обо мне мнения. Всё не так ужасно, веришь ты или нет. Я вообще понятия не имею, где теперь торгуют людьми.

Выражение на лице Джо не изменилось, что означало: он и не считал свои предположения правдоподобными. Это было приятно.

– Древности, – признался Митос.

– Что?

– Ты знаешь, насколько стар этот город? Даже старше, чем думают местные. Они почти со всеми воюют, торгуют абсолютно со всеми и не осознают... смертные никогда не понимают, чего лишаются, пока не потеряют это. Три тысячи лет истории, Джо, подумай об этом, три тысячи лет истории, пожертвованных, чтобы отомстить за три тысячи жизней, – кто-то по другую сторону палатки позвал его, но он не собирался отзываться сам, пока его не найдут. – Я один убил больше, – добавил он устало, хотя это признание и не было ему на руку.

– Ладно, – мрачно отозвался Джо, – ладно, мне только хотелось узнать, что у тебя есть причина для этого.

Его нашли  улыбающиеся с энтузиазмом медсёстры, наверняка думающие: «Какого чёрта он здесь делает?».

– Спасибо, – распрощался Митос с Джо по-французски, как доктор Гуттман, помогая ему встать, – спасибо.

Митос провел ещё три часа в палатке, прислушиваясь к сердцебиению, проверяя глаза, накладывая гипс на сломанные руки и мечтая о портативном аппарате УЗИ или МРТ и цифровом ЭКГ. Он чувствовал себя немного лучше и должен был ещё заглянуть к Рашиду, проведать своего пациента. Вечерами вроде этого он бывал счастлив, что не является настоящим медиком, у которого есть обязательства. Он мог бросить всё это в любой момент.

Джо ждал его, когда он собрался уже уходить. Митос слишком устал, чтобы выдать что-то кроме улыбки: «Эй! Ты теперь будешь всюду ходить за мной, чтобы я не влип в неприятности?»

Джо улыбнулся в ответ, и у Митоса отлегло от сердца, но, конечно же, Доусону нужно было разрушить момент словами:

– Тебе придётся рассказать кое-что Маклауду, ты же понимаешь.

– Да, – согласился Митос, – я просто пытаюсь выбрать самую подходящую версию.

– Может, стоит попробовать сказать правду?

Митос хмыкнул, не удержавшись:

– Да, я уверен, это сработает.

Джо схватил его за руку, заставляя остановиться:

– Да что с тобой? Я думал, Мак твой друг.