Холодный город

Том Хэд, главный инженер Арктической Компании холодильных машин, нервно ходил по своему рабочему кабинету. Он что-то обдумывал и машинально насвистывал популярную в Америке песенку: «Ну и жара!»

Наружность Хэда невольно возбуждала к нему симпатию. Ясные глаза его, с отливом голубой стали, сохранили свой блеск и смотрели спокойно и уверенно. Чувствовалось, что Хэд не растеряется в минуту опасности и победит все препятствия обаянием своей личности и силой воли, закаленной в испытаниях жизни. Нервное, подвижное лицо его ясно указывало, что жизнь далась ему не легко.

Изредка Хэд останавливался перед чертежами, развешанными по стенам его. кабинета. Тогда он начинал торопливо гладить уже седеющую голову, как будто помогая процессу мышления, а губы его слегка вытягивались вперед, что придавало лицу детски-наивное выражение.

Как знакомы и близки ему эти огромные бумажные простыни, на которых были изображены непонятные другому «иероглифы техники», какая-то паутина линий, извилистые кривые, кружочки и длинные полоски, закрашенные различными цветами, имеющими свое определенное значение.

Против одного чертежа Том задержался немного дольше, потом быстро подошел к рабочему столу и принялся за продуманный только что эскиз детали усовершенствованной им холодильной машины, над которой он работал более десяти лет.

Том так был увлечен порывом своего творчества, что не заметил светового сигнала и характерного гудения приемника радиофона, и только особый электрический звонок, наполнивший воздух серебристыми звуками, указал ему, что его вызывают для разговора.

Он вернулся к действительности и, как бы недовольный, быстро перевел рукоятку аппарата, висевшего около его стола.

Последние усовершенствования мембраны и микрофона давали возможность переводом этой рукоятки вести разговор без всяких слуховых трубок, так, как будто собеседник находился рядом.

Вот какой разговор произошел между инженером Хэдом и лицом, нарушившим его работу.

— Бостон, К-1-72, Том Хэд, инженер Арктической Компании.

— Нью-Йорк, С-8-79, инженер Комов из России. Когда могу видеть вас, чтобы передать заказ на холодильные машины для Туркестана.

— Могу назначить свидание завтра, в 8 утра.

— Хорошо, выезжаю поездом молния № 5.

— Счастливый путь.

Том перевел рукоятку радиофона в первоначальное положение и принялся было за прерванную работу, но «порыв не терпит перерыва», — и пропало недавнее вдохновение.

С прежним увлечением Том не мог уже продолжать обдумывать свое усовершенствование.

Взгляд его случайно упал на термометр, который показывал температуру наружного воздуха 131° по Фаренгейту.

«Да, сегодня совсем не холодно», и Том со злобой стал рассматривать голубое небо без малейшего облачка, как будто бы оно было виновно в той необычайной жаре, которая вот уже целый месяц стояла по всей Америке.

Бедствия, вызванные этой жарой, были неисчислимы. Деревья лишились своего зеленого наряда, поля высохли, исчезла вода из колодцев и водоемов, и скот тщетно искал укрытия от зноя и жалобно мычал.

Ежедневно от солнечного удара погибало только в одном Нью-Йорке несколько тысяч человек. Санитары Летучей Скорой Помощи выбивались из сил и не могли принести облегчения и спасения жертвам этого грозного явления разгневанной чем-то природы.

Хэду показалось жарко и душно в кабинете. Он резко повернул регулятор температуры, находившийся в маленькой нише у окна, и впустил сильный поток охлажденного воздуха, который получался от работы холодильной машины и служил для понижения температуры во всех помещениях завода.

Из отверстий, сделанных в карнизе потолка, заструились невидимые воздушные каскады и принесли благодетельную прохладу — спасение от жары, которая всех измучила и лишала трудоспособности.

— Жара и холод… Ну-ка, кто победит… — Том улыбнулся, задумавшись о своих грандиозных планах, и откинулся на мягкую спинку удобного кожаного кресла.

Привычка к кипучей энергичной работе, однако, скоро вывела его из мимолетного бездействия, — он нажал одну из многочисленных кнопок, расположенных на особой распределительной доске, чтобы вызвать заведующего текущей корреспонденцией.

Мистер Уайт, понятно, не заставил себя ждать и принес целую папку с деловыми письмами для просмотра и подписи Хэда.

— Благодарю вас, я пришлю вам их обратно через час для отправки. Да, а сейчас вы пошлите приглашение инженеру-конструктору Леру из Всеобщей Компании Электричества в Питсбурге, чтобы он прибыл сюда для переговоров относительно заказа электромоторов большой мощности. Когда бы нам назначить свидание? Я могу принять его в среду между 4 и 7 часами вечера. Отмечу это себе, а вы пошлите не пневматической почтой, а лучше дайте телефотограмму. Дело это важное. Вот и все.

В Америке давно уже знали, что «время — деньги», и не тратили его попусту сами и у других не отнимали. Едва Том закончил свою фразу, как мистер Уайт быстро скрылся, чтобы исполнить полученное приказание.

Хэд был в курсе всех дел завода, следя за исполнением новых заказов, и легко разобрался в груде полученных и отправляемых писем, ставя свои условные значки, которые обозначали то или другое приказание.