– Даже и не знаю, что тут можно сказать, Владимир Ильич… – глава ВЧК и нарком внудел замялся в сомнении. – Очень странное требование.
– Читайте, читайте, милейший Феликс Эдмундович. – Ленин раздражённо протянул руку. – Или давайте мне, я и сам могу прочесть.
– Они требуют товарищам Ленину, Троцкому и Сталину завтра в полночь спуститься в подвал собора Чуда Архистратига Михаила. Что-то я даже не знаю, где это такой. Уж не на территории ли Кремля? Был тут какой-то Чудов монастырь.
– Он самый, батенька, он самый. – Ленин озадаченно раскачивался, сунув по привычке большие пальцы в проймы жилетки. – Там у нас, кажется, курсантские казармы?
– Завидую я вашей памяти, Владимир Ильич… Да, точно мы как монахов в восемнадцатом прогнали, так слушателей пулемётных курсов там поселили. Прямо в кельи. Курсанты ещё до начала Съезда отправлены в Петроград. В первый неудачный штурм их бросили. Сейчас там ночуют делегаты съезда. Как там будет проходить встреча с террористами, я ума не приложу.
Эти подонки оказались оригинальнее, чем мы с вами, Феликс Эдмундович, думали. Что-то они опять придумали… – Ленин в задумчивости погладил бородку. – А ведь откуда-то эти ме'завцы узнали, что сегодня утром большая группа иногородних делегатов уедет в Петроград?
Нет, идти мне, Троцкому и Сталину ни в коем случае нельзя. Пусть будут все ваши из Чрезвычайки. У вас, люди решительные, убеждённые, в чистоплюйстве незамеченные. Кого бы вы посоветовали?
– Пойдёт Ксенофонтов[162], - уверенно начал Дзержинский. – Это ответственный и самостоятельный товарищ. Вторым будет Давыдов[163]. Он у нас спец по внешней агентуре. Если будут следы Антанты, он их не упустит. Может быть…
– Курского Дмитрия Ивановича[164] назначим официальным главой этой группы. Он у нас мастер переговоров, кого хочешь уболтает, даром, что прокурор. – Ленин перебил Дзержинского, вспомнив одного из опытных соратников. – Кто всё-таки в вашей вотчине шпионит? Феликс Эдмундович, разберитесь там у себя. Надеюсь, вы понимаете, насколько это опасно.
…
Голые ветви яблонь в палисаднике перед западным притвором собора Чуда Архистратига Михаила отбрасывали на ноздреватые мартовские сугробы размытые колышущиеся тени. Ближе к полуночи группа ответработников, назначенных Лениным, прибыла к храму. Доски, которым заколочен главный вход отодрали ещё днём, все помещения проверили. Проверили и верхний, и нижний ярусы подклета, но не обнаружили ничего примечательного. Вход в подвал тоже обнаружили. Открыли. Спустились по широкой лестнице в самый низ, где среди каменных ниш пыльных и опутанных тенётами не заметно ничего примечательного. Только лики святых смотрели равнодушно с древних фресок арочных сводов собора.
Все участники поисков терялись в догадках, как в соборе появятся террористы.
– Что ж, Дмитрий Иванович, – Дзержинский посмотрел в лицо наркома юстиции, – придётся вам теперь спускаться в подвал без охраны, тесно там будет, но тут уж ничего не попишешь.
– Я готов, – пожал плечами Курский, – лишь бы наши партнёры по переговорам появились. В подвалы далеко ходили?
– Всё обошли. Никого и ничего подозрительного не обнаружили… Ладно, нам пора, а то если действительно какое-то чудо замешано, то увидят террористы нашу суету и не появятся…
Ровно в полночь в подвале остались только трое назначенных. Они стояли, с недоумением озирая каменные пыльные ниши, на которых когда-то укладывали мощи преставившихся святых. Неровный свет масляных ламп освещал неровную поверхность стен свободных от каких-либо изображений, в отличие от самого храма расписанного от пола до купола.
Внезапно одна из плит пола дрогнула и начала медленно опускаться. Ксенофонтов вытащил из кобуры именной маузер и подошёл к краю.
– Кажется, началось… – проговорил он, не поворачивая головы. – Вот же строили. Под подвалом ещё подвал. Боялись, значится, цари народного гнева, вон какие норы рыли, чтобы тушки свои спасти.
Давыдов и Курский тоже подошли вплотную к постепенно углубляющемуся отверстию. Постепенно открывались стены вертикальной шахты выложенные известняковым «белым» камнем. В стене под плитой виднелись бронзовые грубокованные скобы.
– Товарищи, можете спускаться, только осторожно! Ступеньки склизкие и пули у нас быстро летают, – раздался хрипловатый голос из мрака подземелья. – Поэтому оружием баловаться не надо.
– Первым вы идите, Яков Христофорович, вы у нас самый молодой, – Курский тронул за рукав Давыдова. – Я за вами, а Иван Ксенофонтович будет замыкающим.
Спуск не отнял много времени. В помещении с нависающими полукруглыми сводами теплее, чем в верхнем подклете. Свет факелов хорошо освещал всё центральное пространство узкого сводчатого коридора, что уходил куда-то в темноту.
К посланцам приблизились двое в масках и серых крестьянских зипунах без воротников. Один из них поднёс факел к лицам гостей.
– Что же вы, товарищи, нас обманываете? – в голосе хрипатого слышалось раздражение. – Сказано же было русским языком – Ленин, Троцкий и Сталин. А вы кто? Как с вами о важных вопросах говорить, если вы решения принимать не можете?
Курский отодвинул рукой факел от лица и шагнул на встречу, как он догадался, главному в этой паре.
