Ленин сделал полный круг по кабинету. Подошёл к стене и поводил взглядом по большой карте России.
– Мы в прошлом году в подобных условиях пошли на создание ДВР, чтобы избежать столкновения с Японией. Теперь у нас есть прекрасная возможность проделать то же самое и на Алтае. Всё, что эти бандиты требуют мы, конечно же отдавать не можем и не должны, но чем-то можем и поступиться. Пускай эта партизанско-бандитская братия сама с китайцами и разбирается. А потом… – Ильич отмахнулся ладошкой от воображаемой мухи.
Все, кто находился в этот момент в комнате, с облегчением вздохнули.
– Я думаю, – не мог остановить поток творческой мысли Ленин. – Я думаю, что эти шалопаи прибегут к нам уже летом, чтобы просить о размещении воинских гарнизонов на территории Алтая. А мы с них за это будем плату брать, зерном, золотом и пушниной. Посмотрим ещё, как им себя почувствуют в ежовых рукавицах.
…
(Поезд «Москва-Бийск»)
В процессе второго раунда переговоров большевикам удалось уговорить алтайцев умерить аппетиты и ограничиться территориями южнее рек Алей, Чумыш, Томь, Абакан и Кебеж. Южной границей договорились считать северный берег реки Иртыш до впадения в него Убы и далее по Убе до Алея. На территории независимой алтайской государственности, таким образом, не оставалось крупных городов кроме Бийска и Змеиногорска. Не проходило по ней и железных дорог, кроме дороги «Барнаул – Бийск». Правда пограничными городами становились теперь Барнаул, Кузнецк, Абакан и Усть-Каменогорск. По Кузнецку и Усть-Каменогорску принято решение провести плебисцит, по результатам которого и определить принадлежность этих городов. В качестве платы за эту уступку алтайской стороне передавались безвозмездно склады оружия, обмундирования и боеприпасов, оказывающиеся на её территории. В свою очередь алтайская сторона принимала на себя обязательства не чинить препятствия эвакуации продовольственных и топливных резервов РККА и НКВД.
За неделю, пока поезд медленно перебирал стыки рельс на многовёрстном пути, команда «террористов-дипломатов» успела придумать название, флаг, герб и гимн нового государства. Рогов, как убеждённый анархист, сначала выступал категорически против самого слова «государство», но подобрать понятный, краткий и легко объяснимый термин так и не смог. Пришлось ему в конце концов согласиться со всем понятным словом.
– Только это всё равно не должно нам вносить путаницу. Так как главная идея – свободный союз всех входящих в него общин. Я вот как соберусь с мыслями, как напишу эту, как её, конь-сти-туцию… Но позже. – Сдался он, наконец.
Флаг представлял из себя зелёное полотнище с белым кругом. В центре круга – жёлто-чёрные рыбки мандалы инь-ян. Зелёный символизировал спокойствие и мощь тайги, чёрный – идеи анархии, а белый чистоту и справедливость. Мандала дуализма передавала вечный круговорот жизни с переходом из одного состояния в другое.
Герб Гуркин нарисовал со всякими геральдическими кунштюками в виде грифонов с хищными клювами и медведей с устрашающими когтями. Кроме средневекового зоопарка там можно любоваться ещё кучей всего: и короны, и знамёна, и серпы с молотами, и ружья с пушками и много чего. Рогов и Кайгородов такой герб забраковали.
– Каша какая-то, проще надо изображать и в круг, чтобы вписывался. – Втолковывали мужики новоявленному герольд-художнику. – Гербовая печать, слышал, Чорос, такое выражение?
В Новониколаевске Гуркин герб устаканил. В зелёный круг вписаны белые звёзды, по числу основных народов населявших Южную Сибирь, а центр занимала та же мандала, что и на флаге.
– Что-то мне не заходит… – почесав затылок буркнул Рогов, – ещё думать надо.
– Да, ещё не очень, хотя уже и лучше, чем прошлый зверинец, – поддержал командира Кайгородов. – А может нарисовать на одной половине мишку зелёного, на белом фоне, а на зелёной половине – написать что-нибудь торжественное?
Пришли к мысли, что герб всё-таки придётся поручить специалистам, или объявить конкурс по всему миру.
– Пусть узнает весь мир, что появилась в центре Азии новая страна. – Подытожил Кайгородов, разливая по кружкам смирновскую водку из запасов хитрованов.
Зато с гимном всё решилось очень просто. В качестве мелодии и слов взяли – «Марш сибирских стрелков», только слова всё тот же Гуркин немного подрихтовал под Алтайские реалии. Всем понравилось и уже на следующий день друзья зычно горланили на весь вагон:
Средь тайги, тайги дрему-учей
У Алтайских гор стра-ана
И привольна, и могуча,
И богата, и сильна!
Через неделю в здании Бийского вокзала состоялся торжественный банкет по случаю обретения политической независимости Алтайской конфедерации. На банкете наряду с представителями Бийской и Улалинской общественности присутствовали уже не как пленницы, а как почётные гости, женщины-делегаты, до того игравшие роль гарантов безопасности московской экспедиции. Они уже на следующий день должны снова сесть в поезд и отправиться обратно в Москву. А сегодня их ждала баня, хорошая кухня, номера в лучшей гостинице Бийска и сувенир из золотого червонца на цепочке.
День 18 марта провозглашён днём независимости нового государственного образования.
