Америка глазами заблудшего туриста - [309]
Регистрация и посадка прошли без каких-либо гестаповских придирок. Попутчики — в большинстве соотечественники. Стюардессы компании «Люфтганза» безотказно угощали напитками. Вове понравился коньяк в 50-граммовых бутылочках.
Перелёт прошёл комфортно и незаметно быстро.
В Киев Вова прибыл живой и тёплый.
При прохождении таможенного и паспортного контроля он честно задекларировал всю наличность. Проверяющий бегло пересчитал ввозимую Вовой американскую валюту, поставил печать в декларацию и пропустил его на территорию Украины. Вову встречал его зять. Он не поленился, приехать из Новой Каховки в аэропорт Борисполь на своём стареньком «Москвиче — 412». Вова был очень благодарен ему за поддержку и транспортную услугу, ибо тащиться из аэропорта в Киев на железнодорожный вокзал в нетрезвом состоянии и с деньгами в карманах, ему было бы неловко.
Вскоре, невзрачный «Москвич» зелёного цвета, с Вовой на борту, растворился в потоке автомобильного движения и взял направление на юг.
Дома
Вова проживал и был прописан со дня своего рождения в городишке Новая Каховка, что на юге Украины.
Этот населённый пункт с таким названием появился в 1950 году, на месте села Ключевое.
Изначальное название села имело простое и понятное объяснение — в этой местности вдоль берега Днепра — масса источников чистой ключевой воды.
В 1950 году партия и правительство затеяли там строительство ГЭС, и, в связи с грандиозной стройкой, туда съехались со всего Союза тысячи рабочих и специалистов. Возникло временное поселение для работающих на строительстве гидроэлектростанции.
Построив Новокаховскую ГЭС, многие работники, не имея постоянного места жительства, не пожелали покидать вполне уютный посёлок городского типа на берегу Днепра, неподалёку от Чёрного и Азовского морей.
В связи с ближайшим городком Каховка, расположенным в пятнадцати километрах вверх по Днепру, село Ключевое, получая статус города, был назван городом Новая Каховка.
Ключевое исчезло, а придумать какое-то самостоятельное название или просто оставить старое, у кого-то не хватило ни фантазии, ни ума.
Тем не менее, до начала разрушительного горбачёвского процесса перестройки, гласности и ускорения, городок Новая Каховка довольно динамично развивался в промышленном и гуманитарном смысле.
Особенно стоит отметить прижившиеся там традиции массового любительского спорта. В небольшом городке-недоразумении сформировались вполне приличные детско-юношеские спортивные школы тенниса, лёгкой атлетики, стрельбы из лука и водноспортивная база. Местные спортивные школы подготовили немало достойных кадров, некоторым из них даже удалось стать призёрами Международных Олимпийских Игр в лёгкой атлетике, стрельбе из лука и гребле.
В 1994 году этот городок со всеми его прошлыми достижениями уверенно деградировал, как и вся страна, а население стремительно сокращалось. По всем признакам, Новую Каховку можно было переименовать на изначальное — село Ключевое.
Но Вова покинул благополучно паразитирующую Америку и вернулся в город своего детства и отрочества — в Новую Каховку.
Вскоре он купил себе там однокомнатную квартиру, установил на внешней стене дома спутниковую антенну, круглосуточно обеспечивающую его порнографическими телеканалами, и стал себе жить поживать, на базаре торговать, как и большая часть активного населения Украины.
Однажды, в условиях родного города Вова был очень близок к тому, что его тихая жизнь могла оборваться и попасть в историю неординарного уголовного дела.
Как-то, проходя мимо многоквартирной хрущёвки на соседней улице Пионерской, Вову кто-то окликнул. Оглянувшись, он увидел своего приятеля юношества, которого также звали Вовой. Они были шапочно знакомы по школе и по совместным походам по дискотекам в весёлые 80-е годы. Листья желтые… Яблоки на снегу…
Этот Вова — неуклюжий, грязноватый верзила, стоял у подъезда своего дома, перед ним сиротливо лежал полу разобранный диван. Он, по старой дружбе, попросил Вована помочь ему затащить мебель на четвёртый этаж.
Сделав дело, хозяин гостеприимно пригласил Вована посидеть с ним и выпить. Расположившись на маленькой неопрятной кухоньке, они выпили и закусили. Так как они не общались уже много лет, хозяин начал сумбурно пересказывать гостю свою биографию, хотя его ни о чём не спрашивали. Вован вежливо слушал приятеля, поедая какое-то мясо. Он узнал, что тот успел жениться, родить сына и развестись. Дважды пробовал, с помощью своего папы врача травматолога, поступить в Симферопольский университет на медицинский факультет. Работал какое-то время санитаром в морге городской больнице. А теперь — на свежем воздухе, кладбищенским сторожем, где дополнительно подрабатывал копанием могил.
Вован присмотрелся к нему повнимательней. Представил его в морге с окровавленной пилой, а затем — в могильной яме с лопатой. Неопрятный вид другана детства и его грязная кухня показались Вовану — бывшему работнику американского общепита, — отвратительными. Ему захотелось поскорей уйти. Он вежливо отказался от повторной порции ядреного самогона, сослался на занятость, и ушёл прочь.
Спустя год, санитара Вову арестовали, обвинив его в многочисленных убийствах.
Это дождливая островная история о людях, оказавшихся по разным причинам неспособными побеждать и быть хозяевами на родине, которую хватко подмяло под себя алчное бычьё, а поэтому, вынужденных тихо выживать в чужих странах.События настоящей истории происходят в Англии, в 2000–2001 годах. Участники — преимущественно граждане Украины с их горячей «любовью» к своим отечественным слугам «народным», личными переживаниями, шпионскими ухищрениями и неизбежно угасающими, под воздействием времени и расстояния, эмоциональными связями с оставленными близкими и с самой родиной-уродиной.По сути, в таких странах, как Украина, эта категория потерянных граждан представляет собой отчётливо сформировавшийся многомиллионный социальный слой — «заробітчанє».
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.