Америка глазами заблудшего туриста - [308]

— Выкладывай всё из карманов — на стол, — совсем невежливо скомандовал тот, что порылся в одежде и белье.

Вова выложил на стол свёрнутый конверт с деньгами, сигареты, зажигалку и мелочь.

— Что здесь? — чуть ли не хором спросили они, указав на увесистый конверт.

— Деньги, — коротко ответил Вова.

— Сколько?

— Тысяч семь.

— Американских долларов?! — уточнил служивый с интонацией злой сторожевой собаки.

— Да. Американские доллары, — обеспокоился Вова.

В аэропорту Майами никто не задавал ему подобных вопросов, и в его носках, трусах не рылись, отметил он разницу.

— Наличными!? — удивились они и уставились на конверт.

— Да. Наличные, — пожал плечами Вова.

— Открой это!

Вова развернул конверт и выложил на стол небольшую пачку, перехваченную резинкой, из семидесяти стодолларовых банкнот. И ещё что-то, разными мелкими купюрами.

Трое служащих обменялись взглядами. Затем, один из них взял купюру в сто долларов, рассмотрел и обнюхал её, как он это делал с компактами.

— Гестаповские немецкие овчарки, — подумал про себя Вова.

— Откуда у тебя эти деньги? — спросил тот, держа в руке сто долларов.

— Родственники дали, — заявил Вова, следя, за тем, чтобы тот вернул купюру на место.

— Хороши родственники, — с недовольным сомнением рявкнул цербер и положил купюру обратно.

— Раздевайся, — гавкнул он, кивнув на одежду, что была на Вове.

Вова стал послушно снимать с себя одежду и класть на стол. Они тщательно прощупывали все швы. Не обнаружив ничего, сердито оглядели стоящего перед ними ожиревшего Вована в одних трусах.

— Снимай и это, — раздражительно скомандовал один из них.

Вова стащил трусы до колен. Они, молча, рассмотрели богатое хозяйство Вовы.

— Повернись, — жестом указал служивый Вове.

Вова уже знал, какое место их интересует, и, молча, повернулся к ним спиной, ожидая следующей команды.

Послышались звуки, по которым Вова узнал резиновые перчатки.

— Нагнись, — слегка толкнули его в шею резиновой ладонью.

— Пожалуйста, — ответил Вова и нагнулся, раздвинув ноги, чтобы тем было удобно. Это они ещё не нюхали!

Резиновый палец нагло проник в прямую кишку Вовы, произвёл беглый досмотр-массаж и выскочил. Вова оставался в доступной для всех пассивной позе.

— Одевайся! — сердито гавкнул цербер, с брезгливой гримасой забрасывая резиновую перчатку в корзину для мусора.

Вова поспешил натянуть трусы и одеться. Затем, под хмурые взгляды церберов, рассовал по карманам деньги, сложил вещи в сумки.

— Идём, — буркнул полицейский, и вышел из служебной комнаты, придерживая за собой открытую дверь для Вовы с двумя сумками в руках.

Коридором он вывел его в зал для транзитных пассажиров и, молча, удалился. Оставшись без бдительного собачьего надзора, Вова почувствовал, что пребывает в состоянии глубокого стресса. Сонливость с него слетела. Его выпустили из застенков Мюнхенского гестапо, живым, с деньгами и с промассажированной прямой кишкой. До регистрации на его рейс оставалось около часа времени. Жутко хотелось выпить водки и закурить. А затем — кофе. Он рвану в кафе.

Вова выбрал свободный высокий стул у стойки, бросил под ноги сумки и уселся поудобней. Не успел он рассмотреть, что и почём там продавали, как парень у стойки вежливо взглянул на Вову с вопросительной гримасой.

— Водки! — громко заказал Вова.

— Здесь водки нет, — развёл руками бармен.

— Виски? Ром? — спросил Вова.

Сидящие рядом посетители с кофе, с любопытством взглянули на Вована.

— В этом зале, из алкоголя — только сухое вино. И здесь не подают. Только на вынос, — объяснил бармен.

— Давай вино, — махнул рукой Вова, решив, что здесь можно и самому обслужить себя.

— Белое? Красное? — доставал немец.

— Красное. Сколько? — полез Вова в карман за деньгами, давая понять, что он не шутит.

Доллары здесь принимали. Получив красивую бутылку местного сухого красного, он заказал кофе и перешёл к пустому столику. Оставил там свои сумки, бутылку и вернулся к стойке бара. Парень выставил перед ним чашку кофе. Пахло здорово. Рассчитываясь за кофе, Вова попросил пустую кофейную чашку и штопор. Парень, не сказав ни слова, выдал всё, что Вова просил. Вернувшись за свой столик, Вован вогнал штопор и выдернул пробку. Наполнил пустую чашку вином и выпил это залпом. Вино оказалось приятным на вкус, слегка терпким и пилось легко. Он снова наполнил чашку, пристроил полупустую бутылку под столом между сумок и постарался расслабиться. Старался не обращать внимания на сидящих за соседними столиками, которые с любопытством, осторожно наблюдали за ним. Попивая кофе и вино, он продолжал думать о трёх гестаповцах, которые обращались с ним, как с неким бродягой, опасным отморозком.

Горячий крепкий кофе и прохладное вино положительно восстанавливали его душевное равновесие. Вскоре Вован признал, что всё идёт благополучно — он и его трудовые сбережения в безопасности и всего в двух часах лёта от Киева.

А вот и группа симпатичных девушек прибыла, они говорили между собой по-русски, их присутствие оживило кафе. Из их разговоров Вова понял, что они тоже ожидают регистрации на рейс в Киев. Стало и вовсе хорошо. Пустая бутылка стояла под столом. Вова взял себе ещё чашку кофе.