30 июня, 30 июня - [5]

Шрифт
Интервал

         были здесь

                           Токио

                           1 июня 1976 года

                           12:01

Разговор

В этом баре я единственный американец.
Все остальные – японцы.
         (понятное дело / Токио)
Я говорю по-английски.
Они говорят по-японски.
         (разумеется)
Они пытаются говорить по-английски. Трудно.
Я совсем не могу говорить по-японски. Невозможно.
Мы разговариваем немного, как-то.
Затем они переключаются целиком на японский
         на десять минут.
Они смеются. Они серьезны.
Они замолкают на время.
Я опять в одиночестве. Я там уже был
в Японии, в Америке, везде,
где невозможно понять
         о чем разговор.

                           Токио

                           1 июня 1976 года

Бензопила

Красивая японка
         / 42 года
сила, что отделяет
         весну от лета
         (примерно в июне)
         20 или 21
         так говорят
Ее голос выпевает звуки
как ангельская бензопила
         что перепиливает
         мед.

                           Токио

                           1 июня 1976 года

День или ночь

Такси везет меня домой
по рассветному Токио.
Я не спал всю ночь.
Я засну до того, как взойдет
         солнце
Я просплю целый день.
Такси – подушка,
улицы – простыни,
рассвет – моя кровать.
Такси укачивает голову.
Я еду к снам.

                           Токио

                           1 июня 1976 года

Кобальтовая нужда

Так иногда бывает.
Когда вам нужен кобальт,
         ничто другое его
                  не заменит.

                           Токио

                           2 июня 1976 года

Недвижимость

У меня такое чувство
что я похож на газету, которая
         читает саму себя.
В эти дни мне никак
не вырваться из объявлений.
Как будто я тоже объявление
О продаже дома с привидениями:
         18 комнат
         37,000 долларов
         И я ваш
         Духи и все другие.

                           Токио

                           2 июня 1976 года

Альпы

Одно слово
ждать...
тащит за собой
лавину
других слов
когда
ждешь...
женщину

                           Токио

                           2 июня 1976 года

Япония без лягушек

Гаю де ла Валдену

Заглянув случайно
в англо-японский словарь
я не нашел в нем слова лягушка.
         Его там нет.
Значит ли это, что в Японии нет лягушек?

                           Токио

                           4 июня 1976 года

В лифте, что опускается вниз

На 17 этаже входит
         европеец.
Он стар, тучен и хорошо
         одет.
Я говорю здравствуйте / я вежлив.
         Он говорит: «Привет».
Затем он внимательно рассматривает
         мою одежду.
Я одет средне.
Наверное, его левый башмак
дороже всего моего наряда.
Он больше не хочет со мной
         говорить.
Думается, он хорошо знает,
что мы взаправду едем вниз
и что через тысячу лет после смерти
не будет никакой одежды.
Он думает, пока мы в молчании движемся
вниз и выходим на первом
         этаже,
что нам
         не по пути.

                           Токио

                           4 июня 1976 года

Молодая японка играет на рояле в дорогом и очень модном баре

Все сверкает, как черный нефрит:
         Рояль (воображаемый
         Длинные волосы (жесткие
         Явное равнодушие (к музыке,
                  которую она играет.
Мысли, отлетев на миллион миль
от пальцев, сверкают
         как черный
         нефрит

                           Токио

                           4 июня 1976 года

Утлый челнок на археологическом пути

Сегодня в Токио около 10 вечера теплая
гроза с молнией, громом, ливнем и кучей
         зонтиков
Сейчас это мелочь,
но может оказаться очень важно
через миллион лет, когда археологи
будут просеивать наши обломки, пытаясь понять,
         кто мы.

                           Токио

                           5 июня 1976 года

Американский бар в Токио

Я в баре, набитом
молодыми консервативными
         американскими снобами,
они пьют и пристают
         к японкам,
которым нравится спать с этими
         подобиями мужчин.
Здесь очень трудно найти
         поэзию,
что видно по этим стихам.

                           Токио

                           5 июня 1976 года

Оргическое эго дождливой ночью в Токио,

когда не с кем заняться любовью

Полночи

прошло, и юность

уходит, одна


я в постели

Сапфо
         Мои книги переведены
         на
норвежский, французский, датский, румынский,
испанский, японский, голландский, шведский,
итальянский, немецкий, финский, иврит.
         и напечатаны в Англии
                  однако
этой ночью в Токио я буду спать один
                  дождь

                           Токио

                           5 июня 1976 года

Червяки

Протяженность одиночества
делает четвертое измерение
похожим на трех голодных ворон
что с жадностью смотрят на червяка.

                           Токио

                           6 июня 1976 года

Что делать вечером в Токийском отеле, когда скучно

1.       Поужинать в одиночестве.
         Это всегда интересно.
2.       Побродить бесцельно по отелю.
         Отель огромный, и в нем всегда найдется,
         где побродить бесцельно.
3.       Подняться и спуститься на лифте просто
                  так.
         Люди едут вверх и заходят в свои номера.
                  Я остаюсь.
         Другие едут вниз и выходят на улицу.

Еще от автора Ричард Бротиган
Рыбалка в Америке

«Ловля Форели в Америке» — роман, принесший Бротигану популярность. Сатира, пастораль и сюрреалистическая образность легко и естественно сочетаются в нем, создавая неповторимую картину Америки. В нем нет четкого сюжета, как это свойственно Бротигану, зато полно колоритных сценок, виртуозной работы со словом, смешных зарисовок, фирменного абсурдного взгляда на жизнь, логики «верх ногами», трогательной специфической наивности и образов, создающих уникальную американскую панораму. Это некий калейдоскоп, который предлагается потрясти и рассмотреть. Книга проглатывается легко, на одном дыхании — и на отдыхе, и в деловой поездке, и в транспорте, и перед сном.


Грезы о Вавилоне

Уморительная, грустная, сумасшедшая книга о приключениях частного детектива, который однажды ночью оказывается на кладбище Сан-Франциско в окружении четырех негров, до зубов вооруженных бритвами; чья постоянно бранящаяся мамаша обвиняет его в том, что четырех лет от роду он укокошил собственного отца каучуковым мячиком; и в чьем холодильнике в качестве суперприза расположился труп.На норвежский язык «Грезы о Вавилоне» переводил Эрленд Лу.


Уиллард и его кегельбанные призы

Впервые на русском языке роман одного из главных героев контркультуры 1960-1970-х годов. Первая книга издательского проекта "Скрытое золото XX века", цель которого - заполнить хотя бы некоторые из важных белых пятен, зияющих на русской карте мировой литературы. Книжный проект "Скрытое золото" начинается с никогда прежде не издававшейся на русском языке книги Ричарда Бротигана "Уиллард и его кегельбанные призы" в переводе Александра Гузмана. Бротиган не похож ни на кого, как и его книги, недаром их называют "романы-бротиганы".


Ловля форели в Америке

«Ловля Форели в Америке» — роман, принесший Бротигану популярность. Сатира, пастораль и сюрреалистическая образность легко и естественно сочетаются в нем, создавая неповторимую картину Америки.


Кофе

О роли кофе в межличностных отношениях.


Чтобы ветер не унес это прочь

Сбивчивая хронология одной смертельной ошибки. Как часто мы упрекаем себя, переигрываем в голове ситуацию, "а вот если бы я сделал то, а не это, все бы было иначе". Вся жизнь главного героя сводится к фразе "если бы я купил гамбургер" - она крутится у него в мыслях на протяжении 30 лет, днем и ночью, без перерыва на обед. Странный мальчик, с детства помещенный в условия наблюдения за смертью, после роковой, ненароком допущенной оплошности будет обвинять во всем себя. Дикая тяга к подсматриванию за похоронами из-под отдернутой занавески, болезненная дружба с дочкой похоронщика - девочкой с холодными руками и отчаянные рассуждения о том, что если он будет делать вид, что не боится ее пальцев, то она придет к нему на похороны и он не будет одинок - все это лишь точка отсчета для финального кадра, после которого время остановится. Бротиган пишет ласково, будто гладя по голове всех своих неординарных персонажей, опустившихся на дно.