30 июня, 30 июня - [3]

         Я переехал в Сан-Франциско и познакомился с людьми, изучавшими дзэн-буддизм и находившимися под сильным его влиянием. Я впитывал буддизм через осмос, наблюдая за тем, как живут мои друзья.

         Я не диалектик и не религиозный мыслитель. Я очень мало изучал философию.

         Я наблюдал за тем, как мои друзья организовывают свою жизнь, свое время, и как они управляются сами с собой. Я впитывал буддизм тем же способом, которым учились всему индейские дети, когда в Америке еще не было белых. Они учились, наблюдая.

         Я учился буддизму, наблюдая.

         Я учился любить японскую пищу и японскую музыку. Я пересмотрел больше пятисот японских фильмов. Я научился читать субтитры так быстро, что мне казалось, будто актеры говорят по-английски.

         У меня появились японские друзья.

         Я больше не был тем ненавидящим мальчишкой из моего военного детства.

         Дядя Эдвард мертв, гордость и будущее нашей семьи, убит в расцвете лет. Что нам делать без него?

         Больше миллиона японцев, гордость и будущее их семей тоже мертвы, а еще сотни тысяч невинных японских женщин и детей, погибших от зажигательных бомб во время рейдов и от атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки.

         Что делать Японии без них?

         Как бы мне хотелось, чтобы ничего этого никогда не было.

         Я читал японские романы, Танизаки и других.

         Потом я понял, что когда-нибудь попаду в Японию. Что часть моей жизни находится в Японии. Мои книги перевели на японский язык, и я получил много умных отзывов. Это вдохновляло и вселяло в меня храбрость, без которой я не смог бы в своих сочинениях идти все тем же одиноким путем, как пробирающийся сквозь чащу лесной волк.

         Я не люблю путешествия.

         До Японии очень далеко.

         Но я знал, что когда-нибудь должен туда попасть. Япония, словно магнитом тянула мою душу туда, где она никогда еще не была.

         Однажды я сел в самолет и полетел над Тихим океаном. Эти стихи – все, что случилось после, когда я сошел с самолета и ступил на землю Японии. Стихи датированы и представляют собой что-то вроде дневника.

         Они отличаются от тех стихов, что я писал раньше. Похоже, что так, но я последний человек на свете, который что-нибудь в этом понимает. Они очень неровные, но я печатаю их целиком, ибо это дневник, рассказывающий о моих чувствах и переживаниях в Японии, а жизнь часто бывает неровной.

         Они посвящаются дяде Эдварду.

         Они посвящаются всем японским дядям Эдвардам, чьи жизни разлучили с их телами между 7 декабря 1941 года и 14 августа 1945, когда кончилась война.

         Это было тридцать один год назад.

         Прошло почти треть века.

         Война окончена.

         Дожидаясь нас, мертвые могут быть спокойны.

                           Пайн-Крик, Монтана

                           6 августа, 1976 года.

Кимоно из Китти-Хок

Я смотрю японский телевизор,

там две девушки в кимоно

стоят у биплана.

      Да, да,

      у ретро-самолета

Журналист их о чем-то спрашивает.

Выходит очень оживленная

веселая беседа.

Жаль, что я не знаю японского, ибо

мне никогда не понять, зачем

      они стоят

      рядом с бипланом.

зато они будут там всегда

у меня перед глазами,

      счастливые пилоты в кимоно

      в ожидании взлета.

                        Токио

                        13 мая 1976 года

Ворона

Утром задумался:

когда я увижу свою первую

         японскую птицу.

Я ставил мысленные деньги

на воробья, как вдруг

         кукарекнул

         петух

во дворе Сибуи, района

         Токио,

вот так все так и вышло

                           Токио

                           14 мая 1976 года

Японские дети

Я только что потратил полчаса

на детскую японскую программу

         по телевизору.

Нас здесь миллионы в Токио.

         Мы знаем, что мы любим.

                           Токио

                           14 мая 1976 года

Кот из Синдзюку

Бурый кот лежит

перед китайским рестораном

на очень узкой улочке

Синдзюку.

В витрине ресторана полно

пластмассовых муляжей

китайских блюд, на вид

         вполне съедобных

Вечернее солнце тепло

         и приятно. Кот

         нежится на нем.

Очень близко проходят люди,

но кот как будто совсем не боится.

         Он не уходит.

         Мне кажется, это странно.

         Довольный кот

         перед пластмассовой

         китайской едой, когда за дверью

         ждет настоящая.

                           Токио

                           Середина мая 1976 года

Экспресс Хиллари

Я только что в первый раз заказал

         карри с рисом

сам, в японском ресторане.

         Победа!

Я чувствую себя младенцем, который делает

         первый нетвердый шаг.

         Ну, Эверест, погоди!

                           Токио

                           16 мая 1976 года

Змеи

Теплый воскресный день дождь

четыре часа пополудни, перекресток Гинза

         закрыт.

Дремлют тысячи баров,

их вывески как разноцветные

         воздушные змеи.

Витые горбатые узкие улицы

и проулки – веревки.

         тихо

         очень мало людей

         нет ветра

                           Токио

                           16 мая 1976 года

Японская модель