30 июня, 30 июня - [6]

                  Я остаюсь.

4.       Я всерьез задумываюсь над телефоном-автоматом,

         звоню к себе в номер 3003 и очень долго

         слушаю гудки. Затем размышляю, где я и

         когда вернусь. Может, стоит попросить дежурного

         передать мне, чтобы, когда я вернусь,

                  позвонил себе?

                           Токио

                           6 июня 1976 года

Путешествие по фривею из Токио в Осаку

Я смотрю в окно машины

на скорости 100 километров в час

         (62 мили)

и вижу велосипедиста, который

очень осторожно крутит педали

по узкой дорожке между

         рисовыми полями.

Через пару секунд он исчезает

У меня теперь только память.

Он превратился в

100 километро-часовый

чернильный отпечаток памяти.

                           Хамаматси

                           6 июня 1976 года

После спектакля театра «Черный Шатер» на берегу реки Ниагара

Актрисы без грима,

без костюмов и без ролей

оборачиваются простыми смертными.

Я смотрю, как они быстро едят в маленькой гостинице.

У них нет иллюзий, они почти обыкновенны,

         как святые

         прекрасные в новом

         воплощении

                           Джифу

                           6 июня 1976 года

Фрагмент №1

Говорить – это говорить

когда ты (дальше неразборчиво

на пьяном клочке бумаги)

говори еще

                           Токио

                           Вроде бы в начале

                           июня

Лазарь из поезда-пули

Тагаве Тадасу

В поезде-пуле на пути из Нагойи ты слушала бредовые

разглагольствования пьяного американского писателя,

я же обвинял тебя во всем, что не так

в этом мире, включая жуткую нелепость,

произошедшую в Гифу ночью, пока

         ты спала.

Конечно, ты ни в чем не виновата, ты всего лишь

мой добрый друг. Вдруг я объявил, что ты должна считать

меня мертвым, что с этой минуты я для тебя умер.

Я взял твою руку и коснулся ею моей руки.

Я сказал тебе, что мое тело для тебя холодное -

         я мертв.

Ты молча кивнула головой, глаза наполнились

печалью. Я даже запретил тебе перечитывать

мою книгу, потому что знал, как сильно

она тебе нравится, и ты опять кивнула головой,

ничего не сказав. Печаль в твоих глазах

         говорила лучше.

Поезд-пуля все так же ехал в Токио со скоростью 120

миль в час, а я разглагольствовал, бредил и кричал

         на тебя.

Ты не сказала ни слова.

Твоя печаль заполняла поезд-пулю

двумя сотнями пассажиров.

Все они читали газеты,

в которых не было ни слова,

лишь сухие слезы мертвых.

Когда поезд прибыл на Токийский вокзал,

моя злость медленно развернулась и направилась

на всех парах к заслуженному забвению.

Я взял твою руку и опять коснулся ею моей руки.

- Я для тебя жив, - сказал я. – Тепло вернулось

         в мое тело.

Ты опять молча кивнула,

так и не сказав ни слова.

Две сотни лишних пассажиров

остались в поезде,

хотя это была конечная станция.

Они будут вечно кататься

взад и вперед, пока не станут пылью.

Мы вышли в раннее Токийское утро

         опять друзьями.

Так спасибо же тебе, прекрасный человек

Тагава Тадасу, за то, что разделила

и поняла мою смерть

и возвращение из мертвых

в поезде-пуле между Нагойей

         и Токио утром 8 июня 1976 года.

Позже вечером я позвонил тебе

по телефону. Твоими первыми

словами было: - Все хорошо?

         - Да, все хорошо.

                           Токио

                           9 июня 1976 года

Друг в больнице

Я только что навещал в больнице Казуко.

У нее усталый вид. Шесть дней назад

          ей сделали операцию.

Она ела обед, медленно, мучительно.

Больно было смотреть, как она ест. Она очень

устала. Лучше бы я съел за нее

этот обед, а она получила бы

         калории.

                           Токио

                           9 июня 1976 года

Вечный джет-лаг

Перед полетом в Японию

я боялся джет-лага.

«Мой» самолет улетал из

Сан-Франциско в час дня

         в среду

и через 10 часов 45 минут

приземлялся в Токио в 4 часа

         следующего дня,

         в четверг.

Я боялся, забыв,

что из-за сильной

бессонницы у меня

         вечный джет-лаг.

                           Токио

                           9 июня 1976 года

Американец тащит по Токио сломанные ходики

Сиине Такако

Люди таращатся на меня –

Их миллионы.

Зачем этот странный американец

бродит вечером по улицам

         со сломанными ходиками

                  в руках?

Он настоящий или мерещится?

Совсем неважно, отчего сломались ходики.

         Часы ломаются.

         Все ломается.

Люди таращатся на меня и на сломанные ходики

         которые я несу, как сны

         в своих руках.

                           Токио

                           10 июня 1976 года

Дурень из Америки

Пару недель назад немолодой таксист

заговорил со мной по-английски. У него был

         хороший английский.

Я спросил, бывал ли он в Америке.

Без слов, но горько он двинул рукой иначе, чем

нужно, чтобы вести машину по улицам

         Токио,

а лицо вдруг стало очень печальным.

Жест означал, что таксист – бедный человек,

и Америка ему не по карману.

После этого мы почти не разговаривали.

                           Токио

                           11 июня 1976 года

Американец опять тащит по Токио сломанные ходики

Сапфо

Поразительно, сколько народу