Астурия. Первый этаж солидного деревенского дома. Крепкие стены из беленого камня и дерева. В глубине большая дверь и окно в поле. Направо винтовая лестница, ведущая в верхние комнаты, на первом плане (справа же) выход на скотный двор. Налево вход в кухню. На стене висит коса. Грубая ореховая мебель и старые стенные часы. На полу большие мотки шерсти. Ночь. Свет лампы. Мать, Дед, Андрее, Дорина и Фалин кончают ужинать. Тельба прислуживает за столом.
Дед(разрезая хлеб). Хлеб все еще горячий. Он пахнет, как цветущий дрок.
Тельба. Дрок и сухая лоза — нет ничего лучше, чтобы топить печь. А что вы скажете об этом цвете? Золото. Это последнее зерно из амбара.
Дед. Пшеница хороша, но не только в ней дело. Господь придумал твои руки для того, чтобы печь хлеб.
Тельба. А яичные гренки? Зимой нет ничего лучше, если смочишь их в горячем вине. (Смотрит на Мать, которая с отсутствующим взглядом опирается локтями о стол.) Что же, хозяйка ничего не будет есть?
Мать молчит. Тельба тихо вздыхает. Наливает молоко в чашки детей.
Фалин. Можно крошить хлеб в молоко?
Андрес. А можно, кот будет есть со мной вместе?
Дорина. Место кота — на кухне. У него лапы всегда золой испачканы.
Андрес. А ты чего суешься? Кот мой.
Дорина. Зато скатерть стираю я.
Дед. Ну, уступи сестре.
Андрес. Почему это? Я старше ее.
Дед. Но она женщина.
Андрес. Всегда одно и то же! Коту нравится есть за столом — нельзя, мне нравится есть на полу — тоже нельзя!
Тельба. Ну, ладно, вырастешь — будешь распоряжаться в доме.
Андрес. Вот-вот, все время говоришь одно и то же.
Фалин. А когда мы вырастем, дедушка?
Дед. Скоро. Когда научитесь читать и писать.
Андрес. Если мы не пойдем в школу, никогда не научимся.
Дед (Матери). Дети правы. Они уже большие и должны идти в школу…
Мать (как одержимая). Не пойдут! В школу надо ходить через реку… А я не хочу, чтобы мои дети приближались к реке.
Дорина. Все другие ходят. И девочки тоже. Почему мы не можем ходить через реку?
Тельба. Хватит, хватит говорить об этом. (Дорине, собирая чашки.) Ты не хочешь испечь кукурузную лепешку? А то печка скоро остынет.
Андрес (встает). Мы ее снова распалим докрасна. Я тебе помогу.
Фалин. И я!
Дорина. Можно, я положу сверху немного меду?
Тельба. А вниз — лист смоковницы, чтобы не подгорела. Ты должна учиться. Скоро ты станешь женщиной… и будешь одна в доме. (Уходит с детьми в кухню.)
Дед. Ты не должна была говорить об этом при детях. Они все время дышат воздухом, отравленным горечью.
Мать. Она была их сестрой. Я не хочу, чтобы ее забывали.
Дед. Но они должны бегать на солнце и громко смеяться. Ребенок, который спокоен, — это не ребенок.
Мать. По крайней мере, около меня они в безопасности.
Дед. Не бойся, пуля никогда не попадает в одно и то же место дважды. Не думай об этом.
Мать. А ты не думаешь? Я знаю, о чем ты думаешь, когда часами сидишь молча с погашенной трубкой во рту.
Дед. К чему оглядываться назад? Что было, то было, но жизнь продолжается. У тебя есть дом, и он должен снова стать счастливым, как раньше.
Мать. Раньше все было так просто. Тогда здесь была Анжелика.
Дед. У тебя есть еще трое. Думай о них.
Мать. Сегодня я могу думать только об Анжелике, это ее день. Была такая же ночь. Четыре года назад.
Дед. Уже четыре года… (В задумчивости сворачивает самокрутку около огня.)
Со скотного двора входит парень с мельницы. Это Квико.
Квико. Отличная лунная ночь. Как раз для путешествий. Лошадь уже оседлана.
Мать(поднимает голову). Оседлана? Кто приказал?
Дед. Я.
Мать. Зачем?
Дед. Мартин хочет подняться в горы, чтобы самому отобрать быков для праздника.
Мать. И именно сегодня? В такую ночь он мог бы посидеть дома.
Дед. Но праздник завтра.
Мать(ворчит). Что же, если он так хочет, пускай…
Входит Тельба.
Квико. Хозяйка что-нибудь прикажет?
Мать. Ничего. Пойдешь на мельницу в такой час?
Квико. Всегда найдется работа. А когда ее нет, приятно поспать под звуки цикад и воды.
Тельба(язвительно). И, кроме того, мельница стоит рядом с усадьбой алькальда… а у алькальда есть три дочери, одна другой хуже. Говорят, они отравили собаку, потому что она лаяла, когда какой-нибудь парень лез ночью через забор.
Квико. Говорят, говорят… Еще говорят, что ад вымощен женскими языками. Храни вас бог, хозяйка. (Уходит, весело насвистывая.)
Тельба. Да, да. Будто я вчера родилась. Когда он идет на мельницу, глаза так и сверкают.
Дед. Ты не помолчишь?
Тельба(убирая со стола). Я ни на кого не наговариваю. А если и говорю лишнее, так для того, чтобы стало легче… это — как бить посуду. Разве тут жизнь? Хозяйка сидит, уставившись в стену, вы все время молчите по углам… И дети отвыкли говорить громко, стараются не шуметь, будто они ходят голые. Если я замолчу, дом будет как мертвец.
Мать. В этот день не надо говорить громко. В тишине легче вспоминать.
![Утренняя фея [=Та, которую не ждут]](/storage/book-covers/14/14b2a55ba916c0e4d5c9aca3b9fc6e92bae44b9c.jpg)
![Третье слово [=Дикарь]](/storage/book-covers/61/6105f0cb67f7e662f658cc405e916445ea36a41f.jpg)
