Конрад.
Я припарковался на своём постоянном месте под разбитым фонарем. Стук из багажника наконец-то стих, чему я был несказанно рад.
Машина, обогнув, осветила фарами маленькую, упавшую от сильных порывов ветра выцветшую вывеску. Выцветшую, если не считать одного яркого пятнышка, — магазин «Цветочный горшок Джесси».
Свет из окон отражался на мокром черном асфальте, а цветы в окне обещали романтику любому, кто рискнул тайно купить их. Чарли, владелица магазина, стояла за прилавком, ее черные волосы вились вокруг плеч, кажется, она суетилась с обрезками розовых и желтых роз в вазе.
«Как долго я смотрел на нее сквозь окна?» Я не мог сосчитать всех ночей, их было слишком много. Каждый раз мне хотелось войти и сказать что-нибудь. И каждый раз я оставался без ее теплого приветствия. Такая женщина, как она, не могла быть предназначена для такого мужчины, как я.
Новый удар из багажника прервал мои размышления.
— Брось это, Бенни, — выругался я шепотом. — Все кончено.
Он долгое время медленно истекал кровью. «Твою же мать, блин».
Чарли, склонив голову на бок, отстранилась, чтобы изучить дело своих рук. Не удовлетворившись, она вытянула свободный бант и отрезала немного атласной ленты. Потом девушка пробежалась ножницами вниз по лентам, разрезая и протягивая их. Те свернулись и завились, соприкоснувшись друг с другом, пока не стали похожи на дикий белый цветок. Женские пальцы работали с деликатной точностью, каждое движение сосредоточилось на создании красоты из ничего.
Я опустил взгляд на мои покрытые шрамами и испачканные чернилами кулаки. Старые раны и татуировки на теле рассказывали о крови, боли и жизни на службе у смерти. Я не мог представить что-то другое. Эти руки могли совершать насилие или применять силу и больше ничего. И все-таки, я представлял, как прикоснусь к коже Чарли и почувствую ее своими шершавыми пальцами. «Нежная, должно быть, такая нежная…»
Обернувшись к окну, я наблюдал за каждым движением, которое она совершала, сохраняя эти картинки в памяти. Она была как водная гладь, на поверхности которой отражались все эмоции девушки и тут же выдавали её состояние миру. Я хотел сохранить в сердце каждое выражение её прекрасного лица. Свои воспоминания я прятал так, чтобы потом можно было спокойно перебирать их. В зеркале заднего вида мелькнуло мое отражение: холодные глаза, твердый подбородок, сжатые челюсти и налет жестокости на лице. Я знал, кем был, ведь все, к чему я прикасался, прогнивало и умирало. Но я не мог запретить себе желать её.
Снова отстранившись, Чарли рассмотрела то, что создала, сосредоточенно нахмурив брови. Я достаточно много узнал о ней, пока наблюдал с улицы. Перфекционист. Общительная, однако же, осторожная. Она специально вела светские беседы, болтала о пустяках с покупателями, но жесты были закрытыми. Я раскопал немного больше, чем следует, и выяснил, что она не замужем. И нет парня. Двадцати шести лет, значит на семь лет младше меня. «Это не важно. Мы никогда не встретимся».
Черный «мерседес» прокатил мимо, шурша шинами по блестящей мостовой. Тонировка окон мешала мне рассмотреть водителя. Я напрягся, моя рука, как намагниченная, сама потянулась к холодному металлу под пиджаком. Машина проехала дальше и повернула. Когда красный свет задних фар исчез из вида, я расслабился и возобновил свою вахту. После долгого дня только одно наблюдение за Чарли могло успокоить бушующее внутри меня море крови. Я дышал одной местью, источал месть всеми фибрами души, пока однажды не взглянул на неё. И тогда я обрел покой. Я мог бы сидеть здесь часами и смотреть на нее.
Наконец-то довольная, девушка взяла вазу и поставила ее на кулер, стоящий ближе к входной двери. Она взглянула в ночь, ее глаза скользнули по моей машине. У меня зашевелились волосы на голове, когда она посмотрела в окно водителя — прямо на меня. Но мои окна были слишком затемнены. Она могла увидеть только черный прямоугольник стекла. Истинная тьма, сидящая за ним, была скрыта из вида. Чарли попыталась разглядеть то, что я никогда бы не позволил найти, а потом снова вернулась к своей работе.
Предсмертный хрип из моего багажника сообщил, что время вышло. Нужно было доставить Бенни на свалку, отвезти машину в мойку и немного поспать. Винс уже наметил пару дел на завтра, и они ждали своей очереди. Смена руководства всегда приносила мне массу работы. Но новый босс похож на старого — каждому боссу нужна работа такого человека, как я. Потянувшись переключить передачу, я уловил движение краем глаза и нагнулся, пока тот же самый «мерседес» не подъехал и не остановился возле меня. Теперь пассажирское окно было опущено, и чертов придурок с полуавтоматом «засветился» около моей машины. Оружейная стрельба и хлопки пуль, врезавшихся в металл, рассекли тишину ночи.
Водительское окно у меня разбилось. Я остался спокойным — хладнокровный, как снежные хлопья, падающие вокруг машины. Чарли должна была сообразить пригнуться; я знал это так же хорошо, как был уверен в том, что стрелявшего в меня урода я отправлю на тот свет раньше, чем его ствол остынет. Она была в безопасности на той стороне улицы. Я лишь надеялся, что она не смотрела в окно, так как здесь была чертова кровавая заварушка. Я открыл дверь ровно настолько, чтобы протиснуть мой 9-тимиллиметровый в щель.
