Все это началось в чудный теплый вторник в два часа ночи, когда я ввалился в закусочную при угловом гастрономе и гаркнул:
– Тройной мокко-латте[1] да побыстрее!
Мой приятель и однокашник Раджив, присматривавший за магазином своих бабушки и дедушки, выглянул из-за учебника. В этот час он мог заниматься здесь с тем же успехом, что и дома.
– Подать тебе тройной – почти преступление, ты и так выглядишь, словно преодолел миль десять по отвратительной дороге. Не попробовать ли тебе малость поспать?
Даже после многолетней дружбы я не смог не улыбнуться контрасту между индийским лицом Раджива и его техасским акцентом[2]. Он спас мою шкуру, когда я вернулся в колледж после нескольких лет валяния дурака. К тому времени я совершенно утратил навык учиться, и именно Раджив вправил мне мозги, наставив на путь академического образования.
– Высплюсь, когда сдам все экзамены.
Он отложил книгу и переместился к кофейной машине, настолько большой и экзотичной, что казалось, она должна производить нечто гораздо большее, чем обычный кофе.
– Не волнуйся, Чарли, ты успешно со всем справишься. Как, впрочем, и всегда.
– Я столько сил отдаю учению, поскольку никакой другой жизни у меня нет.
Я нетерпеливо ждал, когда же он подаст мне высокую пенящуюся чашку. Отхлебнув сперва немного взбитых сливок сверху, я залпом проглотил все остальное. Маленькая ласточка[3], и я снова почувствовал, что живу.
– Сливки, шоколад и тройной кофеин, – довольно произнес я, – что еще нужно отчаявшемуся студенту?
Раджив вытащил из печки разогретую самсу[4] и вручил мне.
– Не помешает и немного протеина[5]. И пара-тройка сконов[6].
Я поблагодарил его полным ртом самсы. Он приготовил для себя капучино – одинарный, вот ведь зануда, – и я решил, что пережить последний экзамен мне все-таки удастся. Я жевал и одновременно рассматривал пустой гастроном.
Сверкая безупречной чистотой, он на небольшом пространстве был забит всеми самыми необходимыми товарами повседневного спроса, кроме того вмещал эспрессо-бар и предлагал неширокий, но превосходный выбор свежих продуктов. Нью-Йорк в миниатюре, где было все от пастромы[7] до буррито[8] и виноградных листьев с начинкой. Гастроном Гаптаса не давал мне умереть с голоду в течение многих лет.
– Уверен, спокойствие тут царит с самого вечера.
– Ночь вторника. Ничто и никогда не происходит по вторникам ночью, – авторитетно заявил Раджив. – Самое прекрасное время для учебы.
Неожиданный перезвон возвестил об открывающейся двери. Я оглянулся и так и застыл с открытым ртом, не совершив очередного укуса.
– Самая горячая цыпочка, какую я когда-либо видел, – тихо заметил я, перейдя на шепот, чтобы она не услышала и не обвинила меня в женоненавистническом комментарии.
Раджив внимательно к ней присмотрелся.
– Выглядит прилично, но ничего выдающегося. Если только у нее нет ключей от твоей ДНК[9], а судя по твоему обалдевшему виду, есть. – В его голосе слышалась явная насмешка.
Очень высокая, с великолепной фигурой и темными волосами, просто схваченными на затылке, она имела замкнутое выражение лица и профиль, словно отчеканенный на древней монете. Глаз я разглядеть не мог, поскольку она, нахмурившись, уставилась на витрину с упаковками различного печенья. Формально Раджив был прав. Она выглядела чертовски хорошо в простых джинсах и твидовой[10] спортивной куртке, но красавицей в полном смысле этого слова не являлась. Тем не менее один ее вид заставил меня пожелать перекатиться на спину и замахать в воздухе всеми четырьмя лапами.
– О’кей, она и впрямь не горячая цыпочка, – признал я, – а девушка, которую вам бы хотелось отвести домой к матери и, если вам это удастся, услышать от матушки что-то вроде: «,О, наконец-то ты сделал что-то правильное, Чарли».
– Либо ты сошел с ума от переизбытка учебы и кофеина, либо должен немедленно пойти и представиться ей, – заметил Раджив, направляясь назад к прилавку.
Кофейная машина имела зеркало. И отражение в нем бесспорно удручало. Высокий и слегка недокормленный, я максимум тянул на что-то среднее, находясь явно не в лучшей своей форме. Волосы давно не стрижены, не брился уже неделю, и матушка сожгла бы мои тренировочные штаны, если бы я имел глупость заявиться в них домой. Горячая цыпочка, вероятно, вызвала бы копов, вздумай я заговорить с ней.
В порядке эксперимента я попытался дотянуться до нее своей властью, чтобы прощупать, смогу ли читать ее. Меня немедленно отшвырнули магическим ударом, куда более жестким, чем просто физическим. Я задохнулся от неожиданности. Бог ты мой! Да горячая цыпочка оказалась Защитником, как и я!
Защитники – семьи, где магия в порядке вещей. Они повсюду, поскольку, как всем известно, пришло их время. Мы такие же люди, но обладаем некоторыми специфическими способностями. Родители обучают нас правильно их использовать, помогая людям, а не только набивая карманы и добиваясь власти для самих себя. Большинство из нас имеют обычную работу и ведут обычный образ жизни. Нас поощряют вступать в браки с такими же Защитниками, как мы сами, чтобы не растерять силу, но до сих пор я еще не встречал Защитницу, которая заставила бы меня задуматься о флердоранже
