Когда два джентльмена связаны кровным родством, они обычно обращаются друг к другу без лишних формальностей. В данном случае, однако, дело осложнялось тем, что младший из джентльменов, о которых пойдет речь, появившись неведомо откуда, унаследовал титул и состояние, на которые рассчитывал старший. Впрочем, о том, что они двоюродные братья, стало известно лишь тогда, когда благородные мужи обнажили шпаги, готовясь к смертельному поединку.
Неудивительно, что отношения между ними были натянутыми. Вот почему Реджинальд Дэвенпорт, повеса, игрок и записной дамский угодник, в определенных кругах именуемый не иначе как Проклятие рода Дэвенпортов, поприветствовал своего титулованного кузена весьма сдержанно:
— Добрый день, Уоргрейв.
Граф Уоргрейв поднялся из-за массивного орехового стола и протянул Дэвенпорту руку;
— Добрый день. Рад, что ты нашел время зайти. После короткого, но крепкого рукопожатия Реджи уселся на стул, вытянув длинные ноги.
— Когда меня вызывает глава семьи, я не считаю возможным ослушаться, — процедил он. — Тем более что этот человек платит мне содержание.
Вернувшийся за стол Уоргрейв поджал губы, и это было отмечено Реджи не без удовольствия. Спокойствие, доброжелательность и вежливость относились к тем достоинствам графа, которые и раздражали Дэвенпорта, и вызывали у него невольную зависть. На самом деле граф не только не требовал прихода двоюродного брата, но предоставил ему, как старшему по возрасту, самому выбрать время и место встречи, дав понять, что готов обсуждать семейные дела хоть в таверне, если Реджи сочтет это удобным.
Реджи по достоинству оценил проявленный Уоргрейвом такт. Однако он не имел ничего против того, чтобы заглянуть в семейный особняк на Хафмун-стрит и посмотреть, что там изменилось. Осмотревшись, Реджи не мог не признать, что перемены пошли дому на пользу. Мрачный, неряшливый дядюшкин кабинет превратился в полное света и воздуха помещение, где царили покой и уют; но никто ни на секунду не усомнился бы в том, что хозяин кабинета — мужчина. Было очевидно, что новые владельцы особняка обладают хорошим вкусом.
Не заметив ничего, что заслуживало бы критики, Реджи сосредоточил внимание на собеседнике. Всякий раз при встрече он пытался отыскать в облике новоиспеченного графа некий изъян: наметившуюся полноту, зарождающийся снобизм, пристрастие к массивным золотым часам, — это свидетельствовало бы о его высокомерии, вульгарности или утрате физической формы. Увы, и на сей раз Реджи постигло разочарование. Ричард Дэвенпорт по-прежнему одевался со вкусом и неброско, как подобает джентльмену, и сохранял военную выправку. Фигура его оставалась стройной, и держался он с одинаковой учтивостью, независимо от того, с кем ему приходилось общаться — с принцем или судомойкой.
Характер Ричарда также не давал ни малейших оснований для злорадства. Случалось, Реджи из кожи вон лез, чтобы вывести молодого графа из себя, но единственное, чего ему удавалось добиться, — едва заметного раздражения, тень которого проскальзывала по лицу кузена. Порой Реджи начинал сомневаться, что в жилах его злополучного братца и впрямь течет кровь Дэвенпортов.
Реджи был типичнейшим представителем их рода, его олицетворением — очень высокий темноволосый с холодными голубыми глазами; вытянутое смуглое лицо его, казалось, куда лучше приспособлено для ухмылок, чем для улыбок. Граф же был среднего роста. Волосы у него были каштановые, не слишком темные, глаза — светло-карие, лицо — открытое и располагающее к общению. Что не мешало Уоргрейву быть лучшим фехтовальщиком, а уж Реджи повидал их на своем веку, и наибольшую симпатию к Ричарду он испытал именно тогда, когда тот наконец дал волю гневу и продемонстрировал ему мастерство владения шпагой.
— Мне бы хотелось обсудить вопрос о твоем содержании, — сказал, невозмутимо глядя на Реджи, граф.
Итак, глава семьи решил прижать повесу-кузена. Что ж, этого следовало ожидать, подумал Реджи, прикидывая, сможет ли он устроиться на государственную службу, если доходов от азартных игр перестанет хватать, чтобы обеспечить ему достойное существование. Многие выходцы из аристократических семейств занимали выгодные посты, подвизаясь в качестве смотрителей портов или начальников почтовых отделений, но ни одному здравомыслящему человеку не пришло бы в голову назначить на подобную должность Реджи Дэвенпорта — даже к государственным чиновникам предъявлялись какие-то требования.
Можно было бы открыть тир, как Мэнтон, думал Реджи. Или — он мысленно усмехнулся — попробовать брать с женщин деньги за услуги, которые до сих пор он предоставлял им бесплатно.
— А что еще ты хотел со мной обсудить? — хладнокровно осведомился он.
— Дело в том, что мы с Кэролайн ждем ребенка, он должен родиться в ноябре.
— Мои поздравления. — Реджи постарался не выдать своих чувств. То, что Уоргрейв предпочел, чтобы двоюродный брат узнал эту новость от него лично, было вполне в духе графа. Само сообщение тоже не содержало ничего удивительного — как-никак граф Уоргрейв был живым человеком. И хотя формально считалось, что наследником титула является Реджинальд Дэвенпорт, тот прекрасно осознавал, что его кузен, здоровый и счастливо женатый мужчина на восемь лет моложе Реджи, рано или поздно должен обзавестись потомством. — Надеюсь, леди Уоргрейв чувствует себя хорошо? — вежливо поинтересовался он.
