При посадке самолет сильно ударился о землю, и Уэсли испугалась, как бы ее не стошнило сырными крекерами и крендельками. Кроме них, она сегодня больше ничего не ела.
Женщине, сидевшей в соседнем кресле, тоже стало не по себе, но, когда самолет уже с ревом несся по посадочной полосе, она сделала такое лицо, будто ничего страшного не случилось. Весь полет она без остановки проговорила по спутниковому телефону с дочерью, с которой собиралась поужинать сегодня вечером.
— Детка, ну что ты от меня хочешь? — беспокойно восклицала она. — Ты сама решила переехать в Бостон. Никто тебя не заставлял! — В какой-то момент ее голос даже сорвался на визг, так что сидящие рядом пассажиры обернулись.
Теперь же эта элегантная женщина изо всех сил старалась выглядеть невозмутимо, разглаживая складки белого льняного брючного костюма, пока самолет ехал по рулежной дорожке к терминалу.
К Уэсли самообладание полностью вернулось только тогда, когда шум двигателя стих.
Больше всего на свете она не любила летать.
Указатель «Пристегните ремни» погас, и она посмотрела на часы. От Чикаго до Бостона — два часа одиннадцать минут. Она была рада, что ей больше не придется думать о количестве миль, которые необходимо налетать, чтобы получить бонус в первый класс. Теперь, чтобы выйти из самолета, не придется по полчаса ждать, пока все впередистоящие вытащат свои вещи с верхних полок. Кроме того, разговор безупречно накрашенной женщины средних лет со своей дочерью доставил ей истинное удовольствие.
Уэсли осторожно шагнула из самолета в переход-рукав, ведущий в здание аэропорта, не забыв поблагодарить пилота и стюардесс.
«Полет прошел отлично, только в следующий раз помягче на посадке», — хотела сказать она пилоту, который выглядел совсем мальчишкой. Она перекинула небольшую сумку через плечо. Сегодня вечером мебель и большую часть одежды должны были привезти на новую квартиру, так что выслеживать и ловить багаж не придется. Она стала искать взглядом указатель стоянки такси.
Наконец-то можно было вздохнуть с облегчением. Она почувствовала твердую землю под ногами и теперь собиралась начать новую жизнь с чистого листа.
Уэсли Данстер шла по терминалу «С» Международного аэропорта Логана, а окружающие провожали ее взглядом. Может быть, они уже видели ее однажды. Может быть. Они смотрели вслед бывшему нападающему женской баскетбольной команды Северо-Западного университета — вот откуда такие ноги. Уэсли не придавала этому большого значения: никогда не думала о себе как о выдающейся спортсменке… или как о богине с длинными стройными ногами, коли на то пошло. В конце концов за три года в команде университета основную часть времени она провела на скамейке запасных. А богинями, в ее представлении, были другие, более гламурные девушки — вовсе не те, что носили джинсы «Гэп», рубашки и рыжие мокасины.
Если же она замечала, что люди смотрят на нее, то всегда объясняла повышенное внимание к своей персоне высоким ростом.
Вполне возможно, что и так. При росте метр восемьдесят сантиметров и весе шестьдесят килограммов фигура у нее была сногсшибательная. Но, по ее мнению, чернокожим женщинам высокий рост и худоба далеко не всегда шли на пользу. Как любила говорить ее родная сестра Терри, которая была не менее стройной, но с более развитым чувством юмора, люди обычно принимают ее за наркоманку или супсрмодель.
Спасибо родителям — высоким и тонким, как два бобовых стручка, — она могла есть что угодно и сколько угодно, на ее фигуре это никак не сказывалось. И вопреки язвительным комментариям сестры, большинству окружающих казалось, что она скорее супермодель, чем иссушенная наркоманка, — высокие скулы и хорошо очерченные брови она унаследовала от своего отца Милтона, уроженца Вест-Индии.
Она не была сногсшибательной красоткой, но люди оборачивались ей вслед. Возможно, внимание привлекали ее природная спортивная грация и точеные, благодаря увлечению бегом, ноги. Кто знает? Сама она, правда, не имела понятия. Что до самой Уэсли, то она предпочла бы быть ростом пониже, иметь ноги поменьше и более милое личико с крошечным носиком.
Она спустилась по эскалатору, точно следуя указателям на выход к наземному транспорту и не позволяя соблазнительному аромату кофе увлечь себя в закусочную «Дайкин донатс».
А люди все смотрели. «Откуда эта полуулыбка?» — недоумевали мужчины.
«Почему она просто идет, а не виляет при этом бедрами и всеми остальными частями тела?» — гадали женщины. Будь у них такие формы, уж они бы их демонстрировали всем при каждом удобном случае.
Непрерывное жужжание толпы не мешало ей мечтать наяву.
Мысленно она промотала следующие два года, которые ей предстояло провести в бизнес-школе, и нарисовала в своем воображении весьма привлекательную картинку: потрясающая работа в одном из крупнейших инвестиционных банков, еще более потрясающая квартира в Нью-Йорке или, может быть, здесь, в Бостоне, и, надо надеяться, потрясающий муж. Хотя ее устроил бы и просто потрясающий друг. Только не такой, как Майкл, — спасибо, такого счастья больше не нужно.
