— Подвинься-ка, Малюточка! — Раиса Павловна опустилась на скамеечку и потеснила задом развалившегося на мягкой подушке кота.
Кот был здоровенный, рыжий, мордатый, с усами, похожими на пышные пучки рыболовной лески. На малютку он походил мало, разве что на малютку саблезубого тигра, и характер имел соответствующий внешности. Добрый друг Раисы Павловны — сосед Валентин Иванович Солоушкин — ехидно титуловал кота-разбойника Малюткой Скуратовым. Раиса Павловна за любимца обижалась, а самому Малютке было все равно. Обидеть его могло только затянувшееся невнимание хозяйки к его пустой миске — поесть Малютка любил не меньше, чем поспать.
— Спи, Малютка, спи! — проворковала любящая хозяйка, заботливо укрывая дремлющего кота полой своей шерстяной кофты.
Никакого отопления на балконе не было, а окно Раиса Павловна открыла, чтобы максимально улучшить видимость.
Бывшая учительница к пенсионному возрасту не избавилась от переизбытка общительности и любознательности, но огорчительное нездоровье уже не позволяло ей заниматься кипучей деятельностью в гуще народных масс. С целью утоления мучительного информационного голода неугомонная старушка часами просиживала у балконного окна с театральным биноклем, а промежутки между сеансами наружного наблюдения заполняла чтением журналов.
С четвертого этажа Раисе Павловне открывался неплохой вид на двор с песочницей и качельками, длинную шеренгу кооперативных гаражей, вереницу мусорных баков и раскинувшийся за ней пустырь. Еще лучше был виден незастекленный кухонный балкон одинокого пенсионера Солоушкина. Соседская кухня тоже была видна, но не вся, а только стол у окна и угловой шкафчик.
Если бы Раиса Павловна потрудилась составить хит-парад своих излюбленных объектов наблюдения, жилище Валентина Ивановича оказалось бы в первой строке, даже выше, чем помойка, где то явно, то подспудно кипела напряженная люмпен-пролетарская жизнь: бомжи, алкаши и обнищавшие старички сражались друг с другом и с бродячими животными за годное в употребление содержимое контейнеров. За помойкой Раиса Павловна наблюдала со скорбью и ужасом, моля бога, чтобы ей самой никогда не пришлось добывать пропитание себе и Малютке в мусорном баке. Как женщина образованная, она понимала, что от такой вероятности в нашей стране не застрахован никто, даже нынешние олигархи.
Помойка огорчала и наводила на филофские раздумья о бренности богатства, зато созерцание доступных взору фрагментов жилища старичка-соседа приводило Раису Павловну в состояние, близкое к любовному экстазу. Что греха таить, очень нравился ей Валентин Иванович, такой импозантный в темно-зеленых плисовых штанах и клетчатом жилете из натуральной верблюжьей шерсти!
Валентин Иванович Солоушкин в лучшие свои годы занимал ответственный пост в Крайпотребсоюзе и командовал крупнейшим городским рынком. Он умело употребил служебное положение на пользу собственному карману и в старости не бедствовал, поэтому зловещий вид разворошенной помойки никакого душевного содрогания у него не вызывал. Правда, деньги и связи не помогли ему продлить жизнь супруге, скончавшейся пару лет назад от тяжелой болезни. Поскольку взрослый сын Валентина Ивановича со своей семьей давно жил отдельно, в купленном заботливым и состоятельным батюшкой доме, после смерти жены старик Солоушкин куковал в трехкомнатной квартире один. Раиса Павловна, когда-то приятельствовавшая с супругой Валентина Ивановича, очень сочувствовала достойному пожилому мужчине и была бы счастлива скрасить его одиночество. Она частенько по-дружески навещала Солоушкина, чему тот вроде был рад, однако дальше посиделок за чаем и ностальгических бесед о благословенных застойных временах отношения соседей пока не продвинулись. Не помогал даже неоднократно задаваемый Раисой Павловной игривый, с прозрачным намеком вопрос: «Вот ведь был же, милейший Валентин Иванович, в вашей жизни потребсоюз. А непотребсоюзов неужто до сих пор не было?»
Совершенно неожиданно для кокетливой старушки этот ретроспективный вопрос стал актуальным и злободневным. Любящий сын Валентина Ивановича нанял в помощь старенькому папе прислугу — возмутительно молодую и привлекательную девицу с абсолютно не подходящим ей именем Анжелика.
Эта красивая молодая особа с пышными формами и дерзким взглядом являлась, по мнению Раисы Павловны, сущим исчадием ада. Белый медицинский халатик, в который чертовка Анжелика облачалась для исполнения обязанностей сиделки-кухарки-горничной, был неприлично тесным, коротким и просвечивающим, так что Раиса Павловна в свой бинокль прекрасно видела: негодяйка даже не надевает под униформу бюстгальтер! Отсутствие всяких биноклей и подзорных труб у подслеповатого Валентина Ивановича ревнивую старушку не утешало. Как многие сильно близорукие люди, старик Солоушкин обладал чрезвычайно развитым осязанием, что в данной ситуации тоже было опасно. С Анжелики вполне станется дать ему что-нибудь пощупать!
— Я не удивлюсь, если эта белобрысая дрянь соблазнит бедненького Валентина Ивановича, принудит его жениться, заставит написать завещание в свою пользу, а потом прикормит доверчивого старика мышьяком! — не раз сокрушалась Раиса Павловна в разговоре со своей доброй подругой Катериной Максимовной.
