– Ну все, мне пора!
Девушка резко подскочила, толкнув стол и едва не перевернув чайную чашку – впрочем, уже пустую. На ходу дожевывая бутерброд, она выбежала из кухни и заметалась по тесной прихожей, спешно собираясь к выходу.
Куртка, сумка, на всякий случай шапка – ей никак нельзя болеть, вбить ноги в кроссы… Нет-нет, что за дурная привычка: надо аккуратно обуть, пользуясь ложечкой, чтобы не травмировать задники!
И, разумеется, покачаться с носка на пятку, любуясь, как блестит глянцевая белоснежная кожа новых брендовых кроссовок.
– А? Красота же?
Подруга кивнула, снисходительно соглашаясь: да, красота.
– Вернусь к обеду, не скучай!
Подруга потянулась, девушка наклонилась и звонко – даже уши заложило – поцеловала воздух у ее щек:
– Чмоки, чмоки!
Подруга предпочла бы символическим поцелуям настоящие, но пачкаться в помаде не хотелось.
Если бы она знала, что будет дальше, то вцепилась бы в девушку, удержала, не позволила выйти за дверь.
Но она, к сожалению, не умела заглядывать так далеко, чувствовала только ту беду, что подошла совсем близко, вплотную.
– Надолго не прощаюсь! – Девушка сунула в сумку ключи, выскочила за порог и захлопнула за собой дверь.
Ни к обеду, ни к ужину она не пришла.
Вообще никогда не вернулась.
– По-моему, у моих башибузуков есть дар ясновидения, – задумчиво сказала Ирка, посмотрев на упомянутых братьев-разбойников – семилетних близнецов Масяню и Манюню.
Я тоже поглядела на ее башибузуков. В настоящий момент они с пыхтением и сопением затаскивали на детскую горку самокат, явно намереваясь съехать с кручи на нем, а не на собственных попах, и крайне мало походили на ясновидящих. Даже не будучи Вангой, я могла уверенно напророчить, что самокатчика-экстремала ждет отнюдь не мягкая посадка.
Однако Ирка хранила буддистское спокойствие – возможно, картина, нарисованная ее собственным ясновидением, отличалась от явившейся мне.
Моя лучшая подруга вообще большая оптимистка, и это я сейчас не про ее живой вес, составляющий ровно сто кило.
Ирка неизменно позитивно настроена, это ее врожденный талант, которому можно только позавидовать. Я-то, прогнозируя развитие каких угодно событий, непременно вижу и пару-тройку негативных вариантов.
Сказать ей, что пацаны сейчас грохнутся, или лучше не каркать?
К счастью, Масяня и Манюня меня как будто услышали и спустили свой самокат с горки порожняком, без пилота-камикадзе.
Условно летательный аппарат прогрохотал колесиками по железному желобу, с середины кручи ушел в отрыв, уже в воздухе перевернулся и красиво приземлился вверх тормашками, воткнувшись в кучу опавших листьев рулем.
Кажется, так и было задумано – башибузуки радостно загомонили.
– Конечно, у них есть дар ясновидения, – согласилась я с невозмутимой матерью юных разбойников, продолжая прерванный на время эффектного полета самоката разговор. – У меня в сумке был шоколадный батончик, он больше месяца там пролежал, успел слетать со мной в три разных города. Я про него давно забыла, а твои башибузуки его моментально нашли. Вот как? Не учуяли же? Уясновидели, значит.
– Это не ясновидение, это опыт, – отмахнулась подружка. – У тебя в сумке всегда есть что-то давно забытое.
Я развела руками, признавая справедливость этого… ну, скажем, наблюдения. Не упрека же?
Мы с Иркой любим друг друга такими, как есть, со всеми нашими несовершенствами.
Не зря говорят, что противоположности сходятся!
Да, у меня в сумке царит вечный хаос, зато в объемистой торбе подруги всегда такой порядок, что позавидует самый педантичный интентант военного склада. При этом в Иркиной ручной клади имеется столько всего нужного и полезного, что с одной ее сумкой можно вполне комфортно претерпеть продолжительную робинзонаду на необитаемом острове.
– Позавчера они завели ежика, – со значением сказала Ирка, снова посмотрев на своих потомков.
Я подумала, что она сменила тему, и покивала – да, с Масяней и Манюней только истинный буддист не придет в состояние «на взводе» в считаные минуты, ежик тоже не мог не завестись. Но оказалось, что мы все еще говорим о ясновидении:
– Пошли вечером гулять с собакой, а вернулись с ежом.
– И без собаки?
– Нет, с ежом и с собакой. Ежу построили шалаш в саду под яблоней, назвали его Дмитрием Палычем…
Я молча подняла брови.
– Так зовут нашего тренера по дзюдо, а у него поступь такая… своеобразная. Шаги частые и с отчетливым стуком подошв, – пояснила Ирка. – Еж почти так же топает. Я говорю: «Мальчики, зачем вам ежик? Это не домашнее животное». А они мне: «Пригодится, мамочка!» Представляешь?
– С трудом, – призналась я. – Как-то сложно мне придумать ситуацию, в которой может пригодиться ежик. Не за грибами же они его посылать будут?
Воображение тут же нарисовало мне дрессированного ежика повышенной грузоподъемности, несущего на своем горбу четко в направлении дома Максимовых полпуда лесных сыроежек.
– Вот и я не знала, что думать, – Ирка вытянула из кармана мобильник. – А вчера в родительском чате написали вот это!
И она прочитала с экрана:
– «Затра всем принести тыс. руб. и поделку ежика!»
