Остров Скай, Шотландия
1508 год
Дункан Макдоналд мог одолеть любого воина в замке и, тем не менее, был бессилен против семнадцатилетней дочери предводителя собственного клана.
– Как только мой отец уйдет из зала, – прошептала Мойра, придвинувшись к нему так близко, что у него закружилась голова, – я встречусь с тобой у ясеня.
Дункан понимал, что должен отказать ей, но с таким же успехом мог попытаться остановить биение своего сердца.
– Я же просил, чтобы ты не разговаривала со мной здесь, – сказал он, оглядывая вытянутую комнату, наполненную людьми клана и гостями их предводителя, прибывшими из Ирландии. – Кто-нибудь может заметить.
Когда Мойра повернулась и в упор посмотрела на него темно-синими глазами, Дункан почувствовал себя так, словно получил удар в грудь. Так было, когда она впервые взглянула на него по-настоящему, – и с тех пор повторялось каждый раз.
– Почему кто-то должен обращать внимание, если я разговариваю с лучшим другом своего брата Коннора? – возразила она.
Возможно, потому, что первые семнадцать лет своей жизни она не замечала Дункана? Для него все еще оставалось загадкой, почему все изменилось.
– Теперь иди – Рагнелл смотрит на нас, – сказал Дункан, почувствовав на себе взгляд ее старшего брата. В отличие от Мойры и Коннора у Рагнелла были светлые, как у отца, волосы, отцовские крепкая фигура и крутой нрав, и он был единственным из клана, кого Дункан, быть может, и не одолел бы в битве.
– Я не уйду, пока ты не скажешь, что встретишься со мной позже. – Мойра скрестила руки, но уголки ее пухлых губ насмешливо приподнялись, напоминая Дункану, что для нее это просто забава.
Однако, если предводитель клана заметит, что Дункан уходит с его единственной дочерью, он убьет его на месте. Не потрудившись ответить, Дункан повернулся и покинул зал – Мойра знала, что он придет.
Ожидая ее в темноте, он прислушивался к тихому плеску моря о берег. В этот вечер над туманным островом Скай не было тумана, и замок Данскейт, на фоне ясного ночного неба сияющий в свете факелов, был прекрасен. Дункан вырос в замке и тысячу раз видел эту картину, но всякий раз она поражала его своим великолепием.
Его мать служила няней детям главы клана, и с колыбели он и Коннор были закадычными друзьями. С того момента когда они смогли держать деревянные мечи, они оба и кузены Коннора, Алекс и Йен, вместе обучались военному искусству. В перерывах между тренировками с оружием они отправлялись искать приключений – или неприятностей на свою голову – и, как правило, находили их.
Мойра всегда держалась в стороне – чопорная принцесса, разодетая в шелка, – и Дункан мало общался с симпатичным маленьким созданием, чей смех часто наполнял замок.
Услышав шелест шелковых юбок, Дункан обернулся и увидел бегущую к нему Мойру. Даже в темноте и с головы до ног скрытую накидкой он узнал бы ее среди тысячи женщин. Не видя, что у нее на пути, Мойра все равно бежала сломя голову, не ожидая никаких помех. И ни один камень не попал ей под ноги, потому что даже волшебники благоволили к этой девушке.
Мойра обвила руками шею Дункана, и он, закрыв глаза, наслаждался ее женской мягкостью, а вдохнув запах ее волос, почувствовал себя так, словно лежит среди полевых цветов.
– Прошло уже целых два дня, – напомнила Мойра. – Я соскучилась по тебе.
Дункан удивлялся беспечности Мойры. Девушка говорила все, что приходило ей в голову, ни о чем не заботясь и не боясь отказа. Но в самом деле, кто ей откажет?
Предводитель клана отправил Дункана вместе с Коннором и кузенами Коннора в университет в центральной Шотландии, и там Дункан узнал о Елене Троянской. Мойра обладала такой же прекрасной внешностью – пожалуй, она тоже могла привести к войне кланов. И что еще хуже для его ревнивого сердца, у нее были соблазнительные формы и врожденная чувственность, которые вызывали желание у всех без исключения мужчин.
Если ее красота заставляла остальных представителей сильного пола просто хотеть ее, то для Дункана Мойра была яркой искрой в его мире.
Потянув его вниз, Мойра прижалась к нему страстным поцелуем, от которого у Дункана закружилась голова, и прежде чем он о чем-то подумал, его руки уже блуждали по изгибам женского тела, а Мойра тихо стонала. Они были готовы тотчас упасть на траву у себя под ногами, где на них могли наткнуться, поэтому Дункан оборвал поцелуй. Одному из них следует сохранять рассудок – и пусть это будет не Мойра.
– Не здесь, – сказал он, хотя отлично знал, чем они начнут заниматься, если пойдут в пещеру, и в предчувствии этого все его клеточки трепетали от желания.
В первые недели они находили способы удовлетворять друг друга, не совершая последнего, непоправимого греха, – того, который мог стоить Дункану жизни, если глава его клана узнает о нем. Дункан чувствовал вину, беря то, что по полному праву принадлежало будущему мужу Мойры, но то, что он так долго держался на расстоянии от нее, уже могло считаться чудом.
Во всяком случае, он был уверен, что Мойра не станет страдать из-за того, что они сделали. Она умная девушка – и не будет первой, кто прольет пузырек овечьей крови на свою брачную простыню. И Мойра не из тех, кого будет мучить вина.
