Когда читаешь книги о попаданцах, то и подумать не можешь, что нечто подобное может случиться с тобой.
С одной из таких книг все и началось. Анна Олеговна, наша завуч по воспитательной, зашла в мой кабинет, когда я вышла в учительскую. Вернувшись, я увидела, что она сидит за моим столом и перелистывает книгу с таким видом, словно ей в руки угодила коровья лепешка.
Я почувствовала, как кровь прилила к лицу и отхлынула. Ненавижу, когда шарят в моих вещах. Ненавижу, когда кто-то берет мое.
— Юля, ну это позор, — хорошо поставленным голосом сказала завуч. Для полного осознания позора она продемонстрировала мне обложку. На ней девчонка в джинсах и футболке удирала на метле от дракона. Книга называлась «Попаданка на курьих ножках»: моя ровесница оказалась в мире, где есть драконы, ступы с бабою Ягой и волшебные мечи.
— Почему? — спросила я. С первого года работы в школе мне не хотелось заводить себе врагов, но сейчас в ушах шумело от гнева.
— Ты учительница! — заявила Анна Олеговна. — Ты педагог! Пусть только что из института, но все же надо понимать! Эти книжонки — просто позор. Что будет, если дети это увидят? А родители?
Я пожала плечами. Подошла, вынула книгу из рук завуча и спросила:
— Ну и что? Обычная книга.
Почему-то считается, что учитель — это женщина без половых признаков, затянутая в серый костюм с юбкой ниже колена. Я не собиралась быть такой, но понимала: меня постараются заставить.
— Юля, это помойная книжонка! — процедила завуч. — Я, кстати, зашла как раз об этом с тобой поговорить. Я видела твои фотографии в соцсети, это… — подбородки Анны Олеговны затряслись от возмущения. — У тебя там снимки в купальнике!
Это было сказано так, словно на снимках я была не то что в купальнике — в компании пятерых голых негров. Ту фотографию я помнила: стояла возле бассейна с медалью в руке
— только что выиграла соревнования.
— Я занимаюсь плаванием, — холодно ответила я. — Профессионально. Как я должна быть одета в бассейне, в шубу?
Завуч поднялась, и я почувствовала, как в ней нарастает гнев. Она пришла сюда для того, чтобы услышать единственно верный ответ: ой, Анна Олеговна, я так виновата, я немедленно удалю эти фотографии. Вот у меня макраме есть и корзинки из газетных трубочек, подойдет?
Во рту сделалось горько. Я прекрасно понимала, что педагогический коллектив это болото старых жаб. Но пока мне было некуда больше пойти. Я не собиралась оставаться в болоте надолго, но…
— Юлия Сергеевна, в прошлом году родители из Второй гимназии написали жалобу в департамент образования, — отчеканила Анна Олеговна. — Учительница занималась бальными танцами, и платье у нее было. как у проститутки! Она, естественно, уволилась, чтобы не позорить звание педагога.
— Если у ваших родителей столько свободного времени, что они шарят по страницам учителей, — отчеканила я с той же холодной интонацией, — то пусть уделят это время своим детям. А если нет своей жизни, то не надо лезть в чужую!
Мне сделалось страшно обидно. И за себя, и за ту учительницу, которая была вынуждена уволиться из-за тупых куриц-мамаш, которые с чего-то возомнили себя вершителями и эталонами.
— И не прикасайтесь к моим вещам, — добавила я. — Я это не выношу.
Завуч поднялась, и теперь от гнева в ней тряслось все: и жирное лицо, и зеленоватое платье, и пальцы-сардельки с единственным украшением — обручальным кольцом.
— Ах, вот ты как заговорила! Соплячка, только из института, а уже рот открывает? Знаю я, как вы там учитесь и каким местом дипломы получаете! Вон, все видно на фотографиях!
А потом идете в школу, шлюшки малолетние, детям головы морочите! Тоже мне, первоклассная учительница!
Первым порывом было взять свою сумку и уйти отсюда. Трудовую — забрать завтра, будет скандал — ну и пусть. Никто и никогда не посмеет так со мной разговаривать, я человек, и человек порядочный, а не вещь и не рабыня этой зеленой жабы!
Но я удержалась, хотя сумку все-таки взяла.
— Про «каким местом» вы из личного опыта судите? — с ледяной вежливостью осведомилась я, и завуч поперхнулась воздухом. — Почему вы считаете, что можете диктовать мне, как жить? Почему вы полезли на мою страницу? Вам нечем заняться? Голову помойте! Или вы прямо в шубе купаетесь?
Я понимала, что хамлю, но уже не могла остановиться. Уволюсь, ничего страшного. Можно будет поработать в пиццерии, пока не найдется что-то получше. Но терпеть ту грязь, которую с ходу льют мне на голову, я не собиралась. И быть рабыней этой жабы, этих куриц-мамаш, которые будут мне приказывать, как ходить и как дышать, я не собиралась тоже.
Завуч открыла рот. Закрыла. Видимо, у нее в голове не помещалось, как вчерашняя студентка вообще смеет ей отвечать.
— И я не шлюшка, не судите людей по себе, — припечатала я. — Я первоклассная учительница, и вы еще в этом убе…
Я так и не поняла, кто именно ударил меня в голову. Боль раскатилась по затылку, расплескалась по кабинету золотыми и зелеными брызгами, и я увидела, как лицо завуча белеет от ужаса, словно она вдруг увидела то, что ее разум не мог принять и понять.
А потом меня поволокло куда-то назад, и кабинет рухнул в темноту. Из этой темноты выглянул огненный драконий силуэт, и все померкло.
