Носкоеды

Иллюстратор: Миклинова Галина

Переводчик: Шуйский Александр, Шуйская Евгения

Звали его Хихиш, хотя у носкоедов полно красивых и звучных имен. Например, Рамзес или Туламор (Так звали двух его ужасных кузенов).

Дело в том, что Хихиш сам себя так назвал. От смущения он начинал хихикать: хихихи! — да так и не избавился от этой привычки по сей день.

«Хихиш невысок, спрятал в миске носок!» — дразнили его ужасные кузены, когда он был еще маленьким.

Не так уж давно это было — или давно? Трудно сказать, время у носкоедов то тянется, то рвется… как носок.

Ни братьев, ни сестер у Хихиша не было, а родителей он не видел уже три года. Жил он у пана Варжинца с дедушкой.

Папа и мама очень любили Хихиша, но болели душой за всех носкоедов на белом свете. Помогали больным и немощным, собирали носки для бездомных носкоедов. Мчались туда, где могли помочь.

Один путешественник рассказал им, как тяжело живется носкоедам в Африке.

Местные жители, видите ли, ходят босыми. Ну или в сандалиях на босу ногу.

То есть африканские носкоеды жестоко голодают!

С той минуты они не могли думать ни о чем другом.

А когда папа Хихиша узнал, что в их городе собирают для Африки грузовик с лекарствами и оружием, — все было решено.

Грустные, простились родители с Хихишем. Тайком пробрались они в грузовик. С собой у них было два тюка носков всех размеров — на первое время хватит, а там видно будет, решили они.

Хихиш гордился родителями, к тому же, у него остался дедушка. Дедушка о нем заботился и во всем помогал, но был уже совсем старенький, так что, скорее, это Хихиш о нем заботился. Хорошо, что они были друг у друга.

У пана Варжинца лицо было круглое, как арбуз, на носу очочки, на голове кудряшки. И был он холостяк — то есть жил один-одинешенек.

Было ему всего-то тридцать девять лет, но чувствовал он себя не на сорок, а на все пятьдесят, и всё из-за того, что три года назад не женился на барышне по имени Еленка. Но это уже другая, довольно скучная история.

Свадьба у пана Варжинца бывала раз в неделю — а иногда и два раза в неделю.

Похороны у него бывали не реже, так что иногда он путался.

С музыкантами это случается.

А пан Варжинец был музыкантом. Играл на трубе: веселую музыку на свадьбах, печальную — на похоронах; а когда случалось запутаться — сыграть на свадьбе траурный марш или свадебный — на похоронах, — возвращался домой пристыженный.

Но его все равно приглашали снова и снова, потому что играл он лучше всех, и люди так к нему с его трубой привыкли, что никого другого не хотели.

Только о нем и говорили. Чаще всего так: Пан наш Варжинец — просто чудо. Жалко, что холостой. Жену бы ему!

Но подумайте, люди добрые, кто пойдет за человека, который путает свадьбу с похоронами? И если бы только это! Вы только посмотрите!

У него же все носки разные!

А все потому, что один. Некому за ним присмотреть.

Так судачили люди о пане Варжинце, а о том и не знали, что живет вовсе не один, а с Хихишем и дедушкой.

Да и откуда им было знать, если и сам пан Варжинец о том не ведал, правда?

Пан Варжинец и впрямь носил разные носки: на левой ноге красный, на правой черный, или коричневый и серый, но никогда синий с зеленым, потому что помнил, как матушка его говаривала: «Синий — простак, зеленый — дурак».

Из чего понятно, что делал он это не из каприза или по рассеянности, а за неимением другого выхода.

А именно, никогда пан Варжинец не мог с утра найти пары одинаковых носков.

Все были разные!

Сколько раз он обыскивал все ящики в шкафу, искал в корзине с грязным бельем, в стиральной машине, по всем углам, даже в свою трубу заглядывал… ничего.

Ни единой пары не нашел.

Однажды вечером пан Варжинец одолжил у соседки, пани Смутны, кошку, поскольку решил, поразмыслив, что в пропаже носков виноваты мыши.

Кошка обшарила все щели, мышей не нашла, но кое-что все-таки обнаружила.

Погрызенный носок!

Полным успехом это назвать было нельзя, но пан Варжинец все равно обрадовался и немедленно отправился в магазин.

После долгих розысков в большом хозяйственном отделе он купил десять мышеловок.

— У вас мыши безобразят, да? — понимающе улыбнулась продавщица. — Лучше всего их ловить на сало или кусочек сыра.

Пан Варжинец отступил на три шага, закатал штанины и показал свои носки — синий и зеленый:

— Какое там сало! На носок!

Продавщица всплеснула руками. И так с утра не продохнуть от народу, а тут еще этот…

Надо было, конечно, сказать покупателю, что на носок ни одна нормальная мышь не польстится, и она уже открыла рот — да тут же и закрыла.

У этого человека один носок был синий, а другой — зеленый. А с простаками и дураками не спорят.

Так что она только слабо улыбнулась и вздохнула с облегчением, когда странный покупатель попрощался и ушел.

По пути домой пан Варжинец насвистывал песенку, которую только что сочинил. Это была веселая песенка, полная солнца и теплого ветра.

Для свадьбы или похорон она, может, и не подошла бы — торжественности в ней было маловато; но все равно пан Варжинец хотел запомнить ее получше.

Вспомнилась ему барышня Еленка и прекрасный летний вечер на палубе прогулочного теплохода.