Носкоеды - [3]
Рамзес и Туламор-младший спрятались в плетеной корзине с грязным бельем.
Это был очень умно. Никто — даже пан Варжинец — не стал бы вытряхивать белье, чтобы потом запихивать его обратно.
Хихиш скрылся в маленькой квартирке в кухонной стенке, где они жили с дедом.
К полуночи пан Варжинец перестал ворочаться с боку на бок и крепко уснул. Кузены выбрались наружу.
— Ну что, напрыгались? — ухмыльнулся Рамзес.
— Какое там! Еще хочу! — Туламор-младший рыскал по кухне в поисках, что бы еще учинить.
— Чтоб вас! — неожиданно взорвался Хихиш. — Прекратите тут хозяйничать и выметайтесь!
— Ну надо же! Наш примерный братец велит нам выметаться! Слыхал, Тулик?
Туламор не ответил, поскольку как раз обнаружил под кроватью одну из мышеловок.
— Хахаха! Капкан! — взвыл он от смеха, да так громко, что пан Варжинец заворочался и скинул с себя одеяло.
Луна ярко освещала его тощую икру и ступню с пухлым большим пальцем.
У кузенов загорелись глаза. Обоих посетила одна и та же мысль.
— Защелкнем ему на пальце мышеловку!
Ухватив мышеловку каждый со своей стороны, кузены осторожно подбирались к ничего не подозревавшему пальцу пана Варжинца.
— Нет! — завопил Хихиш и прыгнул на мышеловку. Он хотел выбить ее у кузенов из рук, но…
ЩЕЛК! Мышеловка захлопнулась.
От боли слезы у Хихиша так и брызнули. Он повалился на пол, шипя сквозь зубы. Кузены наконец угомонились, но помочь Хихишу им и в голову не пришло.
Они посмотрели друг на друга, потом на открытую балконную дверь — и только их и видели.
Хихиш уцепился за кровать и попытался встать. Получалось плохо, потому что на правой ноге висела мышеловка.
Нужно доковылять до безопасного места.
Он собрался с силами и прыгнул. Освободиться не удалось, зато удалось подскользнуться на все еще мокром полу.
Хихиш врезался головой в тумбочку у кровати. Пан Варжинец всегда ставил себе на ночь стакан воды.
Стакан покачнулся, накренился… и разлетелся вдребезги.
Разбуженный звоном стекла, Пан Варжинец сел на постели и в лунном свете увидел Хихиша.
Чего только не увидишь в полнолуние, сказал он себе. Но на всякий случай шепотом спросил:
— Ты не мышь?
— Хихи, я Хихиш!
— Что такое «хихиш»? Грызун какой-то?
И добавил с опаской:
— Ты опасный? Кусаешься?
— Хихи, я людей не кусаю! Только носки. Я, собственно, носкоед, а Хихиш — это мое имя.
— Смешное имя, — фыркнул пан Варжинец.
— По-моему, тоже, — печально согласился носкоед.
— А что ты тут вообще делаешь?
Светила полная луна, и в беседе с носкоедом пану Варжинцу не виделось ничего необычного.
Хихиш молчал. Не мог же он, в самом деле, сказать: «Понимаете, пан Варжинец, мы тут с вами делим носки. Один носок оставляем вам, а второй мы с дедушкой того…»
— Я тебя спрашиваю! — пан Варжинец повысил голос, чтобы показать, кто в доме хозяин.
— Я вам все объясню, только сначала освободите меня, пожалуйста. Видите, как я попался!
Только тут пан Варжинец заметил, что странная тварь волочет на лапе одну из мышеловок, которые он расставил накануне.
— Ой, извини, — сказал он и разжал пружину.
Пружина отскочила, и Хихиш выскочил, и тут же подумал — а не взять ли ему руки в ноги, как его продувные братцы.
И тут же устыдился этой мыслишки. От всей души поблагодарил он пана Варжинца и заверил, что отныне носки будут в целости и сохранности.
— А если захотите, то мы с дедушкой от вас и вовсе съедем, — торжественно закончил он свою речь.
Пан Варжинец вытаращился на него:
— Чего-чего?! Ты что, у меня живешь? — выдохнул он. — Да еще и с каким-то дедом?!
— Он не какой-то, он мой дедушка, пан Варжинец! Когда мои папа с мамой уехали в чужие края, он меня вырастил, только он такой старенький, что наружу не выходит, — выпалил Хихиш, а пан Варжинец вдруг почувствовал, что ужасно устал.
— Ну вот что, ты, Хихиш. Не хочу я больше ничего ни видеть, ни слышать, ни знать, потому что мне все это снится. Я сплю, и мне снится, что я сижу в кровати и болтаю с каким-то маленьким носкоедом. Ясно тебе? — и пан Варжинец зевнул и с головой накрылся одеялом.
Хихиш не нашелся с ответом.
Поэтому он только смущенно хихикнул: «Хихи!» и побрел домой, в свою каморку.
Большой босс и немного истории
Рамзес и Туламор-младший были родом из прекрасной семьи. Их отец, Туламор-старший сколотил состояние на носках во время великого голода.
То были времена, когда у мам и бабушек не было ни сил, ни желания штопать дырявые носки.
— Сколько можно гонять мяч! — ругались они. — Полюбуйся, опять палец торчит!
Но пальцы торчали и у девочек, и у барышень на выданье. А также у почтенных отцов семейства, и даже у тех самых мам и бабушек, которые, водрузив на нос очки и вооружившись иглой и штопальным грибком, зашивали вечерами эти самые носки.
И тогда ученые придумали специальные нитки, и носки из этих ниток было не так-то просто порвать. Шерстяные и хлопчатые носки почти исчезли.
Но что человеку мода, то носкоеду беда.
Весь этот нейлон и капрон, как назвали эти новомодные изобретения, было ни откусить, ни переварить.
А если какой бедолага-носкоед с голодухи все-таки этим наедался, то потом маялся животом и дурными снами.
К счастью, вскоре люди начали жаловаться, что в новых хитроумных носках ноги зудят и потеют.
