Гвен Уильямс.
К этому нужно было привыкнуть.
Это длилось чуть больше двух недель. Они были в отъезде. Две недели на Кубе. Был сезон дождей, и дождь шёл каждый день, но ни одна капля не имела значения. И всё это время она была Гвен Уильямс, но праздники — особенно медовые месяцы, — это не реальность. Всё это походило на игру. Но теперь она вернулась.
Кардифф, реальный мир. Или чем он был тогда.
Миссис Уильямс.
Тьфу! К некоторым вещам она привыкла — к жизни над Разломом во времени и пространстве, к пришельцам, обитающим в канализации и способным разорвать твоё горло с такой же лёгкостью, как и просто посмотреть на тебя, или к инопланетянам, которые могут заставить тебя забеременеть, укусив тебя во время твоего же девичника…
Но она думала, что к некоторым вещам никогда не сможет привыкнуть.
Агент по торговле недвижимостью назвал её «миссис Уильямс», встретившись с ней в вестибюле.
Мистер и миссис Уильямс.
Это было странно, но приятно.
Но двадцать минут спустя, когда тот же самый агент растворился в воздухе, Гвен Уильямс, урождённая Купер, почувствовала себя более чем компетентной, чтобы разобраться в этом.
Когда она появилась в дверях, Рис весь светился. Он стоял за кухонным столом, улыбаясь так широко, что его можно было использовать в качестве модели для мультиков «Warner Brothers». Это был первый день, когда они вышли на работу, и улыбка могла означать лишь то, что он был рад увидеть её снова после того, как они впервые со дня свадьбы разлучились на десять часов. С другой стороны, возможно, Рис и Гвен и делили одну фамилию на протяжении всего двух недель, но они жили в одной квартире в течение последних четырёх лет. Со стороны Риса это была не только улыбка в стиле «я-рад-тебя-видеть», но и в стиле «не-терпится-рассказать-тебе».
— Хороший был день? — спросил он.
— Неплохой. Мы охотились на долгоносика в Сплотте, но он был только один, и тот хромой.
Впервые она столкнулась с одним из живущих в канализации пришельцев в коридоре Королевской больницы Кардиффа. Тогда она подумала, что это какой-то парень в маске для Хэллоуина с пятисантиметровыми клыками. Тогда долгоносик использовал их наилучшим образом, оторвав голову одному бедолаге, попавшемуся у него на пути. Но тогда — чуть больше года назад — она была всего лишь зелёным констеблем полиции. Разве тогда она могла признать самым выдающимся отличительным признаком долгоносика его хромоту? Да, добро пожаловать в реальный мир. Добро пожаловать обратно в Кардифф.
Потом Рис поцеловал её. И независимо от того, что ему не терпелось рассказать ей, он тоже по ней скучал.
— По крайней мере, ты пришла домой вовремя. Это хорошее начало.
— Я сказала Джеку, что мне нужно вернуться, чтобы убедиться, что мой старый муж приготовил чай, — пошутила она.
Рис не обратил на это внимания. Он был слишком взволнован.
— Забудь про чай. Мы перекусим где-нибудь после.
— После чего?
Но Рис уже натягивал пиджак.
— Мы пойдём в один из ресторанов у залива. Это будет недалеко.
— Недалеко от чего?
— Увидишь. У нас назначена встреча на полшестого.
Гвен покачала головой и вышла из квартиры вслед за ним. Рис любил делать сюрпризы. Это была одна из причин, за что она его любила. Самым большим сюрпризом стало то, как он воспринял всё, что она привнесла в их отношения после того, как увидела того долгоносика в больничном коридоре и впервые столкнулась с Джеком Харкнессом. Именно поэтому она так любила Риса. Потому что он любил её, потому что он был готов сделать для неё всё, что угодно, и понимал и принимал то, что ни один другой человек не смог бы.
Рис не рисковал жизнью каждый день, чтобы спасти мир от агрессивных инопланетян, попадавших в Кардифф сквозь Разлом во времени и пространстве. Он работал менеджером в транспортной компании «Харвудз». О, он знал об инопланетянах — за последние несколько месяцев ему приходилось сталкиваться с ними — но он оставил всю эту рутину «людям в чёрном» — Джеку, Оуэну, Тошико, Йанто — и, конечно, самой Гвен. Они были Торчвудом. Но, несмотря на это, для Гвен героем был Рис.
Тем не менее, когда пятнадцатью минутами позднее он остановил машину на стоянке у многоэтажного жилого дома из стекла и металла, Гвен подумала, что её герой наконец сломался.
* * *
— Ты шутишь, — сказала она.
Солнце зависло над заливом — снижающийся огненный шар, который горел, как напалм, на спокойной воде и превращал серые стеклянные стены многоквартирного дома в расплавленное золото ацтеков.
Рекламный щит рядом с домом гласил, что это здание называется «Небесная Точка». Двух- и трёхкомнатные квартиры по эксклюзивному проекту для современной жизни.
Гвен задумалась, в чём же, собственно, заключается современная жизнь.
Если ты хочешь быть важным человеком в Кардиффе, ты должен жить в «Небесной Точке»!
И это могло быть правдой, но она не могла понять, с чего, чёрт возьми, Рис взял, что они могут позволить себе быть одними из таких людей.
Но Рис уже вышел из машины и смотрел вверх, на здание.
— Ты только посмотри на это, Гвен. Разве это не красиво?
За последние десять лет лицо Кардиффа изменилось настолько, что, будь это ребёнок, его собственная мать на улице прошла бы мимо него, даже не взглянув. Если смотреть на город из какого-нибудь окна на верхнем этаже высотного здания, можно было увидеть над Кардиффом множество подъёмных кранов. Но Гвен эти гиганты из стекла и металла, отражающие солнечный свет, никогда не казались
