Глава I: Нарисованные глаза
— Мам, пап, там труп! На дереве!
Мистер Каррингтон ударил по тормозам. Автомобиль резко остановился, и всех сидящих швырнуло вперёд. Из багажника послышался подозрительный треск: если люди при экстренной остановке не пострадали, то вещи ещё предстояло проверить.
Мать семейства раздражённо обернулась, оттягивая впившийся в грудь ремень безопасности:
— Кенни, сколько можно?! Ты опять смотрел свои дурацкие старые фильмы?!
— Мама, не называй меня «Кенни!» — взвыл парнишка с заднего сиденья, спихнул с колен сумку и уже тише пробурчал. — Дурацкие, как же. Слышал бы тебя Дарио Ардженте…
Отец, потирая ушибленный лоб, покрутил головой:
— Где труп?!
— Не иначе как в воображении нашего сына, — высокопарно заметила миссис Каррингтон. Оскорблённый до глубины души любитель ужасов возмутился:
— И ничего не в воображении! Сами посмотрите. Вон там, в ветвях!
Стремясь доказать свою правоту, Кеннет толкнул дверь автомобиля. Внутрь душного салона ворвался прохладный ночной воздух, пахнущий сыростью и переполненный звоном. Комары. И чего этим летучим родственничкам Дракулы не спится?! Ночь уже, как-никак. И даже не полнолуние.
— Кенни, осторожнее! Не выскакивай вот так на дорогу! — возмущённо воскликнула миссис Каррингтон. — Здесь же могут ездить другие машины!
— Какие машины, мам?! — Кеннет пнул колесо. — По-моему, вы одни могли додуматься потащиться на какой-то там идиотский фестиваль в такую даль, в такую погоду и по этой дебильной дороге! А потом опять — жить чуть ли не под открытым небом, греться у вонючего костра, и миссис Галбрейт опять напьётся и посреди ночи рухнет на меня, перепутав палатки…
— Не драматизируй! Это было всего один раз.
Забавно это — стоять вот так, посреди ночной дороги. На дереве лежит нечто, очертаниями напоминающее изломанную человеческую фигуру, в небе светит слегка подгрызенная по краю луна, по обе стороны от шоссе тянется лес, а мама даже сейчас думает только о предстоящем фестивале. Будь это фильм ужасов, их семейство стало бы идеальной мишенью.
Джейсон Каррингтон тем временем, достав из багажника фонарь, посветил на загадочную фигуру в ветвях. Бледная, покрытая сероватым налётом кожа, неловко вывернутые руки и ноги, перемотанные бесцветными лентами, треснувшее на две неровные половины лицо… Кеннет уже собирался испугаться, как неожиданно отец засмеялся:
— Кукла. Вернее, манекен. И кто только додумался его туда выбросить?
Кеннет осторожно приоткрыл один глаз. И в самом деле: на дереве, среди кривых веток, покоилась большая сломанная кукла, полностью раздетая, обнажавшая некрасиво выломанные шарнирные суставы и от того ещё более жуткая. Парнишка передёрнулся и отвернулся.
— Может, какой-нибудь фотограф или художник из этих ненормальных любителей сюрреализма, — фыркнула миссис Каррингтон. — А может, кто-то вроде нашего Кенни оставил, чтобы пугать проезжих.
Как всегда. Даже если вдруг сейчас земля треснет и в облаке пламени на дороге материализуется вся дьявольская рать, мама будет уверена, что во всём виноват либо сын, либо сюрреалисты. А ещё арабские террористы и африканские шаманы.
— Смотрите-ка, да тут тропа! — неожиданно вновь подал голос отец. — Бьюсь об заклад, там дальше будет какая-нибудь поляна.
— Зачем нам какая-то поляна? — забеспокоился Кеннет. Как выяснилось — забеспокоился не зря.
— Уже поздно. Думаю, мы могли бы поставить палатку, с этим мы быстро справимся, и заночевать в лесу… Всё лучше, чем спать в душной машине прямо на шоссе.
— Знаете, я лучше душной машиной обойдусь, — от перспективы, что сейчас придётся сначала копаться в багажнике в поисках палатки, а затем обустраивать временный лагерь, Кеннет впал в состояние, близкое к коме. А там отец наверняка найдёт свою старую гитару, чтоб ей сломаться, и примется, вспоминая скаутское прошлое, в голос распевать свои любимые песни… И прости-прощай, любимая атмосфера тишины и покоя! Впрочем, разве его кто-то спрашивает?
Всё вышло так, как Кеннет и предсказывал: палатка, гитара, увы, не пострадавшая в результате экстренного торможения. Не хватало разве что костра, но отец решил, что ночью и без того тепло, а фонарик уж как-нибудь разгонит темноту. Тепло, как же! Сыро, и туман как будто липнет к коже комками, хоть отковыривай. То и дело налетают порывы ветра, качающие тонкие ветви. И этот манекен, словно распятый на дереве… Взгляд Кеннета невольно устремился к тому месту, где они накануне видели переломанную куклу. Пусто.
Вздрогнув, он повернул голову чуть левее — и увидел её, странную обнажённую куклу, перемазанную в чём-то коричневато-красном, до безобразия похожем на кровь. Что-то вдалеке тихо скрежетало, как будто вращались гигантские, плохо смазанные шестерёнки. Под очередным порывом ветра Кеннет поёжился:
— Пап! А тебе не кажется, что манекен раньше был вон на том дереве? И вроде он смотрел в сторону дороги, а не прямо на нас.
Мистер Каррингтон, с явным недовольством оторвавшись от гитары, передёрнул плечами:
— Может, да, может, нет… Понятия не имею! А если замёрз, иди лучше в палатку. Хотя я не понимаю, как можно мёрзнуть в такую прекрасную ночь…
