Пассажиры дожидались объявления посадки на последний ночной рейс в Лондон. Зал вылета аэропорта «Кеннеди» был набит битком, но это не мешало одному дотошному журналисту всматриваться в лица людей. И его рвение было вознаграждено.
Он толкнул своего спутника локтем.
– Ты видел?
Спутник был намного старше молодого восторженного тележурналиста, и его не так-то просто было удивить.
– Если ты о Стивене Кониге, то я заметил его еще у входа в аэропорт.
Молодой человек обернулся.
– Правда? Он здесь? Где же?
– Уже на борту, – скучающим голосом ответил собеседник.
– Ах, вот, значит, кто это был! А я думал, член королевской семьи. Ты не знаешь, что за «шишка» его сопровождала?
Лицо его спутника стало еще скучнее.
– Если ты о Дэвиде Губере, то они с Конигом давно дружат. Они вместе учились в Оксфорде.
«Уж это заставит выскочку заткнуться», – подумал он.
Но не заставило. Как ни странно, досада молодого человека улетучилась в считанные секунды.
– Я не узнал Конига, зато заметил кое-кого поинтереснее. – Он замер в ожидании.
Пожилой журналист зевнул.
– Тигренка, – объявил подающий надежды финансовый корреспондент и умолк, дожидаясь вопроса: «Кто такой Тигренок?»
Вопроса не последовало.
Было бы преувеличением сказать, что пожилой журналист встрепенулся и вперил свой взгляд в толпу пассажиров. Уж он-то восторженностью не отличался. Но, без сомнения, молодому коллеге удалось привлечь его внимание.
– Девушку из семейства Калхаун?
– Да, Пеппер Калхаун, – подтвердил юноша, разочарованный, но не сдающийся.
Пожилой журналист прищурился.
– Вот это уже интересно, – произнес он наконец.
– Да, и я так подумал. Как, по-твоему, «Калхаун Картер» собирается приобрести собственность в Англии? Я знаю парочку торговых фирм, которые только и ждут, чтобы их захватили. – Юноша облизал губы; похоже, он станет первым лондонским журналистом, который сообщит телезрителям эту новость.
Но Сэнди Фрэнкс продолжал размышлять вслух.
– Как я слышал, девушка больше не работает в «Калхаун Картер». Мэри Эллен Калхаун объявила, что ее внучка хочет набраться опыта во внешнем мире, а потом уже вернуться в компанию навсегда.
– И ты поверил?
– Все возможно. Вероятно, Пеппер Калхаун решила заняться личными делами. Посмотреть достопримечательности. Развлечься со своим парнем. Сколько ей? Двадцать шесть лет? Двадцать семь? Имеет ведь она право повеселиться.
– Тигренок?! – Молодой и рьяный Мартин Таммери расхохотался над наивностью своего старшего товарища. – Она никогда не веселится. Для нее счастье – это восемнадцатичасовой рабочий день плюс деловое совещание на всю ночь. А парня у нее не было с тех пор, как она окончила школу бизнеса.
– Значит, ей необходимо романтическое приключение.
Но юношу это не убедило.
– У Пеппер Калхаун не бывает романтических приключений. Никогда.
– Откуда ты знаешь?
– Я вел на нее досье с тех пор, как она попала на свой первый студенческий бал. Поверь, она точная копия бабушки. Мозги как компьютер, язык как бритва, сердце как космос.
Пожилой журналист удивленно моргнул.
– Что может быть общего у космоса и сердца Пеппер Калхаун?
– Они оба холодные и пустые, – с чувством ответил юноша. – И совершенно недоступные.
Как все может измениться за одну неделю!
Пенелопа Энн Калхаун прислонила усталую рыжую голову к стене зала вылета и попыталась смотреть на жизнь философски.Ровно неделю назад она думала, что ее ждет блестящее будущее. У нее были друзья, которым она доверяла, новый проект, в который верила, и лучшая квартира в Нью-Йорке.На горизонте виднелось единственное крохотное облачко, но Пеппер была уверена, что справится и с ним. Со временем. Когда будет готова. Как только она найдет источники финансирования для «Мансарды», сразу же пойдет к бабушке и скажет: «Вот то, чем я собираюсь заняться».
И ведь ее предупреждали.
– Пеппер, ты уверена, что это хорошая мысль? – поинтересовался ее бывший преподаватель из школы бизнеса. – Задумка мне нравится. Но что будет, когда узнает твоя бабушка?
А она ответила, так беспечно, с такой убежденностью:
– Ничего.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
– Миссис Калхаун не сочтет это предательством по отношению к «Калхаун Картер»?
Пеппер рассмеялась.
– У «КК» есть филиалы во всех крупных городах и в пяти странах. В сравнении с «КК» моя «Мансарда» – мелкая рыбешка. Нет… еще мельче. Как планктон рядом с китом.
– Я говорю не об этом, – сухо возразил преподаватель. – Я имел в виду не только конкуренцию.
– Ну ладно. Может, сначала она и взбрыкнет. Но смирится со временем. Она ведь знает, что я должна самоутвердиться.
– Знает?
– Ага, – сказала Пеппер с уверенностью женщины, которую Мэри Эллен Калхаун называла своей маленькой принцессой. – Моя бабушка хочет мне только добра. Она меня любит.
Преподаватель больше ничего не сказал. Пеппер ему посочувствовала: мало приятного, когда тебя побеждает в споре собственная ученица. Она даже пригласила его на ужин, чтобы подсластить пилюлю.
И как же она ошибалась.
Впервые она поняла, что все ее планы пошли кувырком, в тот день, когда Эд ее похитил.
Она не боялась. Естественно, не боялась. Эда Иванова она знала всю жизнь. И вообще, Калхауны не из пугливых.Поэтому Пеппер сохранила голову на плечах и осталась невозмутимой.
