Идиллии

Недолгой, но сложной и насыщенной была жизнь Петко Юрданова Тодорова. Он прожил всего тридцать семь лет — с 1879 по 1916 г., как художник сформировался в последнее десятилетие прошлого века, претерпев значительную эволюцию в своем творчестве от ранних социально-критических «Очерков и картинок» (1894) до «Идиллий» (1908) и «Драм» (1910). Из всего того, что писатель создал — публицистики, очерков, рассказов, философских трактатов и драм, наибольшей известностью пользуются драмы и идиллии. Маленький томик поэтических новелл, рожденных любовью к родной земле и родной природе, к народным преданиям, легендам и песням, по праву вошел в сокровищницу национальной классики. Этими своими новеллами П. Тодоров, прекрасный знаток народного творчества, ввел фольклор в художественную литературу. Его обработка фольклорных мотивов не имеет ничего общего с имитацией и подражанием. Свои короткие драматические истории он назвал идиллиями не из желания реставрировать отживший в наше время литературный жанр, он позаимствовал лишь внешнюю форму, наполнив ее современным содержанием. В противоположность произведениям, предметом изображения которых являлся город и горожанин, Тодоров таким образом сознательно декларировал свою приверженность к живописанию крестьянства и природы, с которой тесно связана крестьянская жизнь, отнюдь не «пасторальная» и «идиллическая».

Петко Юрданов Тодоров родился в г. Елена в семье Юрдана П. Теодорова — одного из самых богатых и влиятельных людей Болгарии, человека весьма образованного, которому не были чужды национально-освободительные чаяния болгарского народа. После Освобождения Юрдан Теодоров был губернатором Северной Болгарии, избирался народным представителем, участвовал в политической борьбе; был убежденным русофилом. Мать Петко Тодорова происходила из старого, знаменитого рода Михайловских — просветителей и общественных деятелен. В семейной библиотеке Тодоровых хранились все болгарские книги, вышедшие к тому времени, а также большое количество книг на французском, итальянском, русском и турецком языках… Передовые идеи времени захватили писателя с ранней юности: он увлекается идеями народничества, читает марксистскую литературу, близко знакомится с основателем болгарской социалистической партии Димитром Благоевым.

В 1896 году, не окончив гимназии, Петко Ю. Тодоров уезжает в Тулузу и поступает там в Национальный Лицей, где зачитывается Пушкиным, Лермонтовым, Толстым, увлеченно читает Флобера, Мопассана, Гюго, Золя и в то же время проявляет особый интерес к трудам Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Фердинанда Лассаля. Познакомившись с Жаном Жоресом, начинает сотрудничать в прогрессивной печати, пишет антимонархические статьи. 1 мая 1897 года он произносит пламенную речь на первомайском митинге в Тулузе.

В том же 1897 году за распространение социалистических идей и оскорбление «коронованной особы» — болгарского князя Фердинанда — Тодорова привлекают к судебной ответственности, ему грозит пятнадцатилетнее тюремное заключение. Лишь заступничество влиятельного отца спасли его от неизбежной судебной расправы. Но Петко Тодоров не прекращает политической деятельности, вызывая постоянные преследования властей. Вскоре, из-за угрозы нового ареста, он вынужден бежать за границу.

В девятисотые годы взгляды Тодорова претерпевают изменения. Революционная ситуация в Болгарии отсутствует, и юношеские идеалы оказываются неосуществимыми в той «безликой эпохе», которая выпала на долю его поколения. Тодоров, человек тонкий и мыслящий, не мог не испытать известного разочарования. Живя за границей — в Италии, Франции, Германии, Швейцарии, где он изучал право, литературу, философию, писатель не прошел мимо распространенного в то время увлечения значительной части европейской интеллигенции немецкой идеалистической философией, идеями индивидуализма. Однако соблазнами западной цивилизации Тодоров не прельстился, не утратил живой связи с родиной, остался верен национальным корням.

Впервые писатель заявил о себе в 1894 году, а уже в 1900 году задался вопросом: «…можем ли мы, сыны столь малого народа, играть в литературе сколько-нибудь большую роль, можем ли дать ей что-нибудь новое, значительное, что заставит мир обратить свой взор к прекрасным Балканам?» Ключ к положительному решению этой проблемы Тодоров видит в раскрытии души родного народа, существенных черт его национального характера и духа.

В годы изгнания центральное место в творчестве Тодорова постепенно занимают идиллии. Писатель отразил в них жизнь деревенского люда, его радости и горести, его любовь к земле и природе родного края. Интерес к жизни болгарского села у автора возник давно, еще в детстве, когда он жадно вслушивался в слова и ритмы народных песен, которые пела ему мать долгими зимними вечерами. Оказавшись на чужбине, П. Тодоров систематизирует свои знания быта и социально-нравственных устоев болгар, стремится в своих произведениях воссоздать своеобразную структуру болгарской народной жизни.

В эссе «Болгарский дом» Тодоров, анализируя значение дома, семейного мира для формирования психологического типа болгарина, показал, что в условиях многовекового османского ига прочный семейный очаг представлял собой единственную возможность отстоять себя как личность, сохранить свое достоинство и национальный характер. «Одетый в темные одежды раба, — писал в этом эссе Тодоров, — яркие цвета были привилегией господ, — он мог лишь довольствоваться своим домашним миром. Дом стал средоточием его честолюбивых мечтаний, радостей и горестей, главным мотивом его поэтических и наполненных глубоким человеческим смыслом сказок и песен». Борьба за кусок хлеба, тревоги за завтрашний день часто вынуждали главу семьи в поисках работы отправляться на чужбину. Гонимый нуждой и одолеваемый мрачными мыслями о несправедливом устройстве мира, он был обречен на долгие годы скитаний вдали от родины; будучи по природе мечтателем, превращался по большей части в неудачника, «неприкаянного», «бессчастного». Дома в бесконечном ожидании томилась жена. Муки свои она выражала в скорбных песнях, поверяя их лишь родному лесу да земле-кормилице, но на людях держалась гордо, скрывая боль и слезы даже от матери. И в смертный час она не проклинала, не корила мужа, а оправдывала его и защищала.