В Писании сказано, что преступление отца приводит сына к преткновению, а когда отец без преступлений, дом сына более надежен и крепок. Эту милость оказал наш Господь доброму святому Людовику, когда посадил Филиппа, своего сына, на его место и престол, как было сказано Давиду: "…Если дети твои будут соблюдать заповедь мою и делать то, что я повелеваю им, то весь род их будет мудрым и сядет на твоем месте и престоле".
Примат,
Большие французские хроники.
Гийом де Нанжи[1] так начинает хронику деяний этого короля: "После того, как мы вознесли достойную хвалу этой драгоценнейшей жемчужине Иисуса Христа, Людовику, королю франков, святой памяти, не по его заслугам, но по нашей силе, нам кажется уместным завершить наше дело, прославив карбункул, который произошел от вышеупомянутого драгоценного камня, а именно: моего господина Филиппа, сына святого короля Людовика, достойного чести и славы. Хотя он не был великим священнослужителем, тем не менее, он был мягким и благородным по отношению к прелатам святой Церкви и всем тем, кто занимался служением Господу".
Карбункул, странный эпитет для короля, носившего прозвище "Смелый" неизбежно канувшего бы в Лету, не будь он сыном Людовика Святого и отцом Филиппа Красивого! Мы должны простить благочестивую ложь наших первых биографов, но и отделить зерна от плевел. Мученическая смерть Людовика IX, гибель принцев, которая последовала за ней, трагические обстоятельства его воцарения — все это, по правде говоря, послужило известности Филиппа III. Именно перед павильоном, где лежало тело святого короля, 25 августа 1270 года бароны принеси ему присягу верности. Тогда ему было двадцать пять лет. Высадка его дяди, Карла Анжуйского[2], короля Неаполя и Сицилии, позволила выправить ситуацию и с честью завершить злополучный Тунисский крестовый поход. На обратном пути флот, переполненный больными людьми, попал в сильный шторм. Много кораблей и много человек было потеряно: море довершило дело дизентерии и тифа. Крестоносцы остановились в Трапани, на Сицилии. Но судьба продолжала преследовать крестоносцев и капетинских принцев. Тибо V[3], король Наварры, граф Шампани и Бри, умер 4 декабря 1270 года; его жена Изабелла[4] умерла от горя 23 апреля 1271 года. Жена Филиппа III, Изабелла Арагонская[5], будучи беременной, упала с лошади в Калабрии: мать и ребенок умерли 28 января 1271 года. Альфонс де Пуатье[6], брат Людовика Святого, умер в Саверне 21 апреля 1271 года; его жена, Жанна Тулузская[7], не смогла пережить его. Таким образом, за несколько месяцев Филипп потерял отца, брата Жана-Тристана[8], графа Неверского, жену, королеву Изабеллу, тетушек и дядюшек: Альфонс де Пуатье, Жанна Тулузскую, короля и королеву Наварры. В другой книге[9] я описал крайние страдания молодого короля, потрясенного чередой утрат, и похоронную процессию, которую он провел через все королевство в Париж. 22 мая 1271 года, после "подготовки тел, которые он привез издалека", он перенес гроб с костями Святого Людовика в Нотр-Дам. В соборе, по свидетельству Примата[10], было "изобилие свечей", и проходила грандиозная ночная служба. На следующий день Филипп "взял гроб отца, взвалил его себе на плечи" и понес его пешком в Сен-Дени. Двери базилики были закрыты, поскольку аббат Сен-Дени оспаривал право архиепископа Сенса и епископа Парижа выступать в качестве официальных лиц; он горячо утверждал, что это было нарушением его привилегий. Пока прелаты спорили, Филипп ждал с гробом отцом на плече! Он не осмелился вмешаться и разрешить спор: первый признак его характера. Оба прелата предпочли уступить. После этого началась церемония, в конце которой останки Святого Людовика были помещены рядом с останками Людовика VIII[11], его отца, и Филиппа Августа[12], его деда. Рядом с ними похоронили королеву Изабеллу и принца Жана-Тристан. Пьер де Немур Великий Камергер Франции был похоронен у ног святого короля.
