Филипп IV Красивый. 1285–1314 - [3]

, оказал некоторое сопротивление. Вызванный в суд, он заперся в своем замке Фуа, крепости, считавшейся неприступной, и бросил вызов власти Филиппа, присягнув королю Арагона. Филипп не мог оставить это оскорбление безнаказанным. Он решил наказать Роже-Бернара, чтобы пресечь любой намек на всеобщее восстание. Он собрал свои войска и отправился в Лангедок; это была также возможность дать почувствовать власть своего нового сюзерена более чем непокорному населению, которое не любило "французов" и не скрывало этого. Роже-Бернар предпочел капитулировать, и Филипп III был достаточно умен, чтобы помиловать его после нескольких месяцев пребывания в плену. Король Англии, Генрих III[29], также представлял собой проблему. Он потребовал возвращения Аженуа и Керси, которая, по его словам, была предусмотрена Парижским договором 1259 года[30]. Это была лишь формальная просьба, тем более что Генрих III умирал, а его сын, будущий Эдуард I, воевал в Святой земле. Филипп ограничился вялым ответом, не отвергая официально требования Англии. Не было никаких признаков того, что он не останется верен духу и политической традиции Капетингов.

Вдовство тяготило его, хотя он считался скорее монахом, чем рыцарем! В 1274 году он женился на Марии[31], сестре герцога Брабантского, принцессе, известной своей элегантностью, красотой и культурой. Она привезла с собой свиту из блестящих брабантских сеньоров, к которым присоединилась часть двора. Филипп принял свою вторую жену "с великой любовью", что означает, что он безумно влюбился в нее. Между молодой королевой и Маргаритой Прованской и, соответственно, между их сторонниками возникло ожесточенное соперничество. Но вскоре самым страшным противником Мари стал Пьер де Ла Бросс. Он настолько полностью завладел доверием короля, что стал его единомышленником. Он даже мог считать себя тайным хозяином королевства. Его состояние росло пропорционально королевской благосклонности: король не мог ни в чем ему отказать; он даже предугадывал его желания. Бедный сеньор из Тура стал одним из самых богатых людей при дворе. К нему относились с притворным уважением. Королевские советники склонились перед ним, но искали предлог, чтобы избавиться от него. Для королевы Марии, крупных сеньоров и их брабантских друзей он был парвеню (выскочка). Короче говоря, против его выдающегося успеха единодушно выступали все, но король поддерживал его вопреки всему, из упрямства или привязанности. Больше всего Ла Бросс боялся любви связи своего покровителя к королевой. Филипп позволил себе разрываться между женой и фаворитом, не имея возможности выбрать одну из сторон и придерживаться ее. Он не хотел вызывать недовольство ни одного из них. Вместо того чтобы навязать свою власть и положить конец интригам, он стал их игрушкой, при этом льстя себе, что контролирует их. В 1276 году его старший сын, маленький принц Людовик, внезапно умер. Говорили о яде. Коварный Ла Бросс слишком хорошо знал о доверчивости своего хозяина. Он осмелился намекнуть, что королеве Марии выгодна смерть Людовика, и что она намерена таким же образом устранить других детей покойной королевы Изабеллы, чтобы обеспечить престолонаследие собственному сыну. Король не отверг это чудовищное обвинение. Напротив, в его слабый мозг закралось подозрение. Ла Бросс не остановился на этом. Он организовал настоящую кампанию клеветы против Марии, чтобы дискредитировать ее в глазах двора и жителей Парижа. Его брат, Пьер де Бена[32], которого он сделал епископом Байе, передал свои лицемерные "страхи" папскому легату, а затем и самому королю. Филипп попытался провести расследование. Он был одурачен. Он уже не знал, кому верить — королеве, фавориту (который остался на своем месте), епископу, легату, и какое решение принять. Именно его кузен Робер д'Артуа вытащил его из беды. Отправленный с миссией к Альфонсо X[33], королю Кастилии, он узнал, что последний был тщательно информирован о планах короля Франции. Подозрение, естественно, пало на фаворита. Вскоре после этого незнакомца, умирающего, приютили в монастыре. Он передал аббату пенал, предназначенный для Альфонсо X и содержащий письма с печатью Пьера де Ла Бросса. Это неожиданное и своевременное откровение решило судьбу фаворита. Арестованный, судимый и осужденный судом, состоящим из великих сеньоров, Ла Броссе был повешен на виселице в Монфоконе.

Этот инцидент представляет интерес лишь постольку, поскольку он свидетельствует о чрезмерности Филиппа III, его нестабильности и отсутствии дальновидности. Освободившись от своего фаворита, он снова попал под контроль матери и жены. Как будто он не мог существовать сам по себе, как будто его отец продолжал бросать на него свою тень!

После смерти принца Людовика наследником (или, как говорили раньше, "старшим сыном короля") стал его младший брат — будущий Филипп Красивый. Несомненно, именно по этой причине отец хотел, чтобы он получил образование, лучшее, чем он сам. Он выбрал сыну в наставники замечательного человека: Эгидия Колонна[34], известного как Жиль Римский. Он происходил из прославленного гибеллинского дома Колонна; это важная деталь. Эгидий был учеником святого Фомы Аквинского. Доктор богословия, он преподавал в Парижском университете. Его репутация была такова, что его называли князем богословов. Он написал сочинение для своего королевского ученика под названием: "De regimine principis" ("О правлении государей