Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

«Эпоха дворцовых переворотов» 1725–1762 гг. — период, когда реформы Петра I и созданные им имперские структуры проходили проверку временем. В книге исследуются причины наступившей в послепетровское время политической нестабильности и механизмы её преодоления, рассматриваются события дворцовых «революций» 1725, 1727, 1730, 1740–1741 и 1762 гг., выявляются их типичные черты и особенности, прослеживаются судьбы их участников и вызванные ими к жизни практики взаимодействия верховной власти и дворянства.

Жанр: История
Серия: Библиотека всемирной истории. Коллекция
Всего страниц: 277
ISBN: 978-5-02-039672-2
Год издания: 2019
Формат: Полный

Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.) читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Предисловие


«Рассматривая летописи российской истории XVIII столетия, с изумлением замечаем чудесные превращения счастья. Воцарение каждого государя низвергает возвышенных властью предшественника и мощной рукою старается возвеличить наперсников нового повелителя. Видя жестокие примеры, как все любимцы счастья и другие мужи деловые, государственные, каждый в свою чреду, или погибал, или падал в ничтожество, все умы, естественно, объяты были невольным страхом, всякое дарование и благородное честолюбие долженствовали исчезать во мраке неизвестности», — так образно охарактеризовал неизвестный нам автор целую полосу в жизни страны, наступившую вслед за петровскими реформами.[1] С 1725 по 1762 г. на российском престоле сменились семь императоров и императриц, чьи «восшествие» и правление сопровождалось большими и малыми дворцовыми «революциями».

С лёгкой[2] руки В. О. Ключевского название «эпоха дворцовых переворотов» прочно закрепилось за этим периодом.[3] Но историк отметил и то, что «дворцовые перевороты у нас в XVIII в. имели очень важное политическое значение, выходившее далеко за пределы дворцовой сферы, затрагивая самые основы государственного порядка».[4] Выделенные историком «новые явления в нашей государственной жизни» — выдвижение гвардии в качестве особой «государственной корпорации» и «политические настроения» дворянства — уже стали предметом анализа.[5] Но в литературе по-прежнему присутствуют мифы о послепетровской эпохе как времени «засилья иностранцев», «контрреформ» и отступлений от заветов Петра I,[6] когда враждебные преобразованиям силы стремились установить «олигархический строй» или «старые формы власти». Эти стереотипы воспроизводятся в работах последних лет, казалось бы, уже свободных от прежних догм и установок.[7] Можно встретить и противоречивые утверждения, что силовые методы борьбы за власть отсутствуют «в политической традиции России» или, наоборот, являются «давней исторической традицией».[8]

Изучение послепетровского политического режима позволяет раскрыть причины, породившие кризисные явления в механизме верховной власти Российской империи, которые воспринимаются как характерная черта российской политической культуры Нового времени.[9] Обращение к этой теме определяется востребованностью исторического опыта проведения реформ в России при особой роли самодержавия, которое надолго оставалось «единственным гарантом эффективности управления, правосудия, мерой всех и вся в государстве»[10] — и, добавим, в этом качестве успешно воспроизводилось в новых исторических условиях, как и повышенная роль неформальных отношений в политической борьбе при неразвитости институтов правового государства.

Как писал мой учитель С. О. Шмидт, и на рубеже XXI столетия «реликты Средневековья (воспринимаемые — подчас бездумно — как исконные начала общественной психологии)… во многом определяют реальное значение неформальной структуры власти, порождают зыбкость и непредвиденную изменчивость правового статуса высших учреждений и распределения полномочий внутри реально правящей элиты»; равно как и общественные представления о государственном строе России, пришедшие ещё из Средневековья, остаются во многом характерными для общественного сознания россиян.[11] Так, например, составляющей сегодняшнего административного процесса в России являются клиентарные связи, которые оказывают решающее влияние на карьеру чиновника и определяют путь разрешения конфликтов во властных структурах.[12]

В этом смысле история заговоров и переворотов помогает разобраться в социальной психологии людей той эпохи, социокультурных механизмах функционирования власти, представлениях о ней в обществе, взаимодействии небольших групп и отдельных лиц в политике, что свойственно для современных подходов к изучению политической истории, которые можно назвать «политической антропологией».[13]

В своё время один из героев братьев Стругацких жалел, что в учебных заведениях Земли не проходил «курс феодальной интриги», так понадобившейся ему при исполнении миссии в средневековом обществе. Сейчас изучение заговоров, переворотов и других элементов политической культуры уже признаётся заслуживающим внимания со стороны академической науки, свидетельством чего является сборник исследований такого рода, посвящённый политическим интригам и переворотам на Востоке.[14]

Наша работа отчасти восполняет пробел в историографии и заставляет пересмотреть целый ряд закрепившихся в ней представлений, касающихся последствий петровских преобразований. В центре изучения находится серия политических событий 1725, 1727, 1730, 1740–1741 и 1762 гг., традиционно носящих в историографии название «дворцовые перевороты»: переходы престола сопровождались конфликтами в правящих кругах, устранением с политической сцены министров-временщиков или даже самих государей и утверждением у власти новых придворных группировок.

Мы понимаем известную условность хронологических рамок исследования (1725–1762 гг.), поскольку проявления политической борьбы в «верхах» имели место и до, и после указанных временных границ. Работа содержит экскурсы в «переворотные» сюжеты допетровского времени и XIX–XX вв., однако события 1801 г. всё же оставлены за рамками исследования, что в какой-то степени можно объяснить наличием других работ, посвящённых этому сюжету.


Еще от автора Игорь Владимирович Курукин
Государево кабацкое дело. Очерки питейной политики и традиций в России

Книга посвящена появлению и распространению спиртных напитков в России с древности и до наших дней. Рассматриваются формирование отечественных питейных традиций, потребление спиртного в различных слоях общества, попытки антиалкогольных кампаний XVII–XX вв.Книга носит научно-популярный характер и рассчитана не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.


Повседневная жизнь тайной канцелярии

В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.


Повседневная жизнь опричников Ивана Грозного

Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.


Повседневная жизнь русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина

«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть на­селения России.


Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722-1735)

Автор на новом архивном материале освещает поход Петра 1722-1723 гг. на Запад­ный Каспий и Кавказ (территория нынешних Дагестана и Азербайджана), приведший помимо прочего, к завоеванию Северного Ирана. Не только военные действия, но и по­следующая судьба экспедиционного корпуса, а также политика России в этом регионе до конца XVIII века стали предметом углубленного исследования.


Бирон

Эрнст Иоганн Бирон — знаковая фигура российской истории XVIII столетия. Имя удачливого придворного неразрывно связано с царствованием императрицы Анны Иоанновны, нередко называемым «бироновщиной» — настолько необъятной казалась потомкам власть фаворита царицы. Но так ли было на самом деле? Много или мало было в России «немцев» при Анне Иоанновне? Какое место занимал среди них Бирон и в чем состояла роль фаворита в системе управления самодержавной монархии?Ответам на эти вопросы посвящена эта книга. Известный историк Игорь Курукин на основании сохранившихся документов попытался восстановить реальную биографию бедного курляндского дворянина, сумевшего сделаться важной политической фигурой, пережить опалу и ссылку и дважды стать владетельным герцогом.


Рекомендуем почитать
Сумма теологии. Том IX

В последнем томе второй части (или третьем томе части II-II) «Суммы теологии» представлено окончание большого трактата «О главных добродетелях», а именно последний из трёх составляющих его трактатов «О мужестве и благоразумии» (вопросы 123–170), а также трактаты «О дарах благодати» (вопросы 171–182) и «О состояниях жизни» (вопросы 183–189).Перевод, редакция и примечания С.И. ЕремееваСодержаниеТом I • Том II • Том III • Том IV • Том V • Том VI • Том VII • Том VIII • Том IX • Том X • Том XI • Том XII[Большой] трактат о главных добродетелях (окончание)[Трактат] о мужестве и благоразумии.Трактат о дарах благодатиТрактат о состояниях жизни.


Сумма Теологии. Том VIII

«Сумма Теологии» (Summa theologiae, Summa theologica), самое значительное по своему влиянию на христианский мир философское сочинение. Главный труд великого христианского философа и богослова, крупнейшего схоласта и метафизика Фомы Аквинского (Thomas Aquinas – 1225–1274). Оказал огромное влияние на развитие православного «школьного богословие», его влияние едва ли можно переоценить.Вся «Сумма Теологии», прекрасная хрестоматия по целому массиву вопросов христианской веры и жизни. Во многих своих рассуждениях («непорочное зачатие» Девы Марии; «безусловный примат папы» и др.), Аквинат, совершенно неожиданно, для католического схоласта, занимает православную позицию.Вся «Сумма…» состоит из трех частей.


История Петербурга в городском анекдоте

Прочитав эту книгу, вы узнаете множество поразительных фактов из истории Северной столицы, дошедших до нас благодаря городскому анекдоту. Вы посмотрите на историю Петербурга другими глазами, а смешные рассказы о знаменательных событиях и простых житейских ситуациях из жизни петербуржцев подарят вам минуты искреннего, задорного смеха!Эта книга включает в себя исторические и биографические сведения о городе на Неве и его жителях, ярко иллюстрированные более чем семью сотнями анекдотов. Она адресована самому широкому кругу читателей: студентам, историкам, фольклористам и всем, кто неравнодушен к живому, искрометному народному юмору.Издание второе, исправленное и доработанное.


Мое первое убийство

Сауна, песни, застолье — обычные посиделки любительского хора на даче одного из участников.Однако веселая вечеринка завершается трагедией — рано утром тело хозяина дома со следами жестокого убийства находят на морском берегу…Под подозрением — ВСЕ участники вечеринки, потому что возможность совершить преступление была у каждого.Сложнее — с мотивом: кому понадобилась смерть красавца, души компании и преуспевающего бизнесмена Юкки Пелтонена?Поначалу Мария Каллио, которой поручено вести дело, в растерянности: ведь она была знакома с убитым и его друзьями, и теперь подозреваемые не воспринимают ее всерьез.


Неизвестная крепость Российской Империи

Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.


Подводная война на Балтике. 1939-1945

Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.


Тоётоми Хидэёси

Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.


История международных отношений и внешней политики СССР (1870-1957 гг.)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рассказы о старых книгах

Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».


Страдающий бог в религиях древнего мира

В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.