Привет. Меня зовут Александр Заявьялов, и через пять дней я должен умереть.
Интригующее начало, не правда ли? Сразу столько вариантов: неизлечимая болезнь, приговор суда, суицид, в конце концов. Но не торопитесь с выводами — на самом деле все куда проще и намного банальнее: через пять дней наступит мое полное совершеннолетие, то бишь двадцать один год. И вот после этого знаменательного события мне однозначно не жить. Причины тому сугубо житейские: деньги и власть. Или же власть и деньги – не суть.
Почему именно сейчас? Да потому что раньше нельзя было – «детоубийство» руководством кланов, где заседают сплошь увенчанные сединами мужи от семидесяти и выше, воспринимается крайне негативно. Вовек потом не отмоешься. Проще уж подождать чуток.
Ну а инициатором цепочки событий, апофеозом которой должна явиться моя безвременная кончина, выступит никто иной, как мой родной – и где-то даже любимый – дядюшка.
Тот самый, что сейчас стоит посреди каюты и неодобрительно пялится на меня через пенсне — весь из себя образцовый аристократ, от носков лаковых штиблет до напомаженных волос. Жаль только, ростом не вышел, равно как и общей комплекцией, чего не компенсировать ни классическим костюмом-тройкой, ни щегольской эспаньолкой, ни изящной тростью. А вот голос не подкачал, хоть и изрядно контрастировал со щуплым телосложением —глубокий баритон, лишь самую чуточку не дотягивавший до баса. Голосом, да еще уверенностью, дядька и привлекал людей. И я тут не исключение.
– Александр! Я не потерплю с твоей стороны подобного разгильдяйства!
Ч-черт! И далась ему эта примерка! Сам же прекрасно знает, что мне всего ничего осталось, ну неужели нельзя хоть эти последние деньки дать прожить в свое удовольствие? Вот к чему вся эта запланированная показуха — официальный прием, куча подарков, не менее официальная церемония чествования нового официального главы клана и куда более камерная последующая гулянка? Кстати, именно на ней я и должен кони двинуть, по какой-нибудь неочевидной, но совершенно естественной причине – маслиной подавиться, или от внезапно проявившейся аллергии на игристое вино загнуться. Даже интересно, что именно они придумают…
– Александр, ты меня вообще слышишь?
— Да слышу, слышу, — отмахнулся я, не отрываясь от здоровенного изогнутого монитора — антикварного, а потому и страшно дорогущего. Впрочем, как и вся остальная обстановка каюты — бывшего личного кабинета моего отца. Тот всегда пренебрегал новомодными голографическими дисплеями, почитая их абсолютно бездуховными. Ну а я придерживался аналогичных взглядов, причем исключительно из упрямства. — Дядь Герман, давай потом, я занят.
-- И чем же, позволь поинтересоваться? – подпустил яду в голос тот. – Хм… опять за старое? Ну сколько можно? Когда ты уже наконец остепенишься?
– Я при деле, – пожал я плечами. – Не гульбаню, не упарываюсь веществами, по девкам не шастаю. Даже – о ужас! – на шпагах не бьюсь. Чего же боле?..
– Вот это и настораживает, Александр! Тебе меньше чем через неделю возглавлять клан, вершить десятки тысяч судеб, а ты все какие-то графики да формулы зубришь! И ладно бы в экономику ударился, но ведь нет! Физику ему подавайте, видите ли!
– Что плохого в моем увлечении? – оглянулся я на дядюшку, сохранив изменения в графическом отображении концепции «ПВ-ВП», над которым трудился почти час. – Физика подпространства – прикладная наука.
– Не тем ты занят, Александр! – отрезал дядька. Еще и зыркнул со значением. – Пойми, ты будущий… да уже настоящий глава клана! Ты должен интересоваться более глобальными вещами, ты же управленец высшего звена! А с прыжковыми генераторами пусть инженеры возятся, им за это деньги платят, и немалые!
– Меня не интересуют деньги! – набычился я.
Вот ведь упорный! Прекрасно же понимает, что все это пустые прожекты, что мне одна лишь дорога – на тот свет. И все равно пытается самому себе зубы заговаривать. Не избавился еще от остатков совести. А это для фактического главы клана, пусть и номинально регента при несовершеннолетнем сироте-наследнике, очень большой недостаток. Мужик он, если разобраться, сам по себе неплохой. Вот только пост занимает очень уж неблагодарный, зачастую диктующий предельно грязные решения. Вот как со мной, например. Он-то, может, и рад бы меня не трогать, да только собственные прихлебатели не поймут. А еще вернее – воспримут как слабость. Равно как и другие кланы. А последнее чревато весьма и весьма.
– Да знаю… и это меня еще больше удивляет! Пять лет прошло! Пять! Пора бы уже смириться!
Я в ответ молча помотал головой, чем лишь усугубил ситуацию.
– В общем, мне плевать! – заявил дядюшка. – Все мероприятия пройдут по плану, поэтому хочешь ты, не хочешь, но сейчас придет Соломон Львович, и попробуй только ему чинить препятствия! Ты меня понял, Александр?!
– Понял.
Что ж, придется нарушить традицию и воспользоваться новомодной голографической техникой, пусть и насквозь бездуховной, зато оснащенной нейроинтерфейсом и абсолютно лишенной такой физической характеристики, как масса.
