Глава 1
Тише едешь – дальше будешь
Самарская Лука, санаторий «Волжский»,
25 июля 2537 года, вечер
– Заходи, располагайся. – Я галантно пропустил девушку в номер и вошел следом, тихонько затворив дверь. Время позднее, а соседки у меня донельзя сварливые. – На кота не наступи.
В прихожей слабо светилась тускловатая панелька – я специально ее так настроил, дабы глаза не резала после полутемного коридора.
– У тебя есть кот?! – восхитилась Маша и порхнула в комнату.
Дожидаться, когда я зажгу в помещении свет, не стала. Напрасно, как незамедлительно показала практика. Буквально через секунду раздался дикий мяв, что-то грохнуло, и здоровенный рыжий кот сибирской породы вихрем пронесся мимо, едва не свалив меня с ног. Его утробному вою вторил тонкий девичий визг.
– Петрович, блин! – в сердцах выругался я, нашарив наконец сенсор.
Что ж, я думал, будет хуже. Из разрушений обнаружилось лишь перевернутое кресло да пара диванных подушек на полу. Все ясно, это Петрович, известный сибарит, ложе себе из них устроил, а так как длины в нем без малого метр (считая хвост), то оный хвост на подушках не поместился. Как раз на него незадачливая гостья и наступила, чем вызвала бурное негодование хозяина. Сама перепугалась, ясное дело. Хорошо хоть визжать перестала. Двери-то звуконепроницаемые, а вот окна я не закрываю по случаю жары. Как бы кто не услышал.
– Испугалась? – елико возможно заботливо спросил я, аккуратно приобняв Машу за талию. – Давай пожалею.
– Дурак! – притворно надулась девушка, но отстраняться не стала. – Я вообще-то кошек люблю, но у тебя зверюга жуткая… Думала, ногу мне располосует.
– Не, Петрович себя контролирует, – вступился я за питомца. – Садись, показывай, где болит.
– Вот. – Маша плюхнулась на диван и вытянула стройную ножку. – Прямо на икре.
– Тут? – Я беззастенчиво распустил руки, однако возражений со стороны девушки не последовало.
Она мечтательно зажмурилась и промурлыкала:
– Ниже… Да, шалунишка, продолжай!..
Я принялся нежно массировать икру, прошелся ладонью по коленке, рука моя скользнула по бедру выше, к срезу слегка задравшегося платьица… В мозгу вдруг вспыхнула отчетливая картинка: я резким движением переворачиваю девушку на живот, придавливаю всем телом, вгрызаюсь в холку и начинаю с утробным мявом огуливать размашистыми толчками…
– Твою мать!
– Что? – испуганно пролепетала Маша, поджав ноги.
– Не обращай внимания, я сейчас. – Я вышел в прихожую и приглушил свет. – Так лучше, не находишь?
Ну Петрович, ну сволочь похотливая! Вот я тебе ужо!
– Лучше, – отозвалась девушка и подпустила в голос немного капризности: – Иди ко мне, сколько можно ждать?
Я от приглашения отказываться не стал, прилег рядом и нашарил в полутьме ее губы. На вкус они оказались весьма недурны – сказалось молодое яблочное вино, которым мы не так давно угощались в баре. Я настолько увлекся приятным занятием, что совершенно не обратил внимания на легкий шорох кошачьих лап. Думать не хотелось ни о чем, разве что о девушке, лежащей рядом и активно участвующей в процессе. Руки мои вольничали вовсю, проникая в самые потаенные места, я чувствовал, как затвердели ее соски – тонкая ткань летней одежды в этом не помеха, и тем неожиданнее был облом: Маша вдруг отстранилась и прошептала:
– Я не могу… Он смотрит!
– Кто? – не сразу врубился я в ситуацию.
Проследил за взглядом девушки. Все ясно.
– Петрович, брысь, скотина! – рявкнул я, сопроводив слова мысленным броском подушки.
Кот нехотя спрыгнул с подоконника и вальяжно прошествовал в кухню.
– Порядок?
Вместо ответа Маша закрыла глаза и потянулась ко мне. Однако идиллия продолжалась недолго: не успел я как следует заняться упругими холмиками с бугорками сосков, как она закусила губку и простонала:
– Опять!.. Ну что же это такое?!
Я сграбастал с пола ближайшую подушку и швырнул в окно. Бросок получился отменный: чертова Петровича буквально смело с подоконника, и он вывалился наружу с невнятным мявом.
– Вот и все, – успокоил я Машу. – Продолжим?
– Нет! – Она уперлась ладонями мне в грудь, оттолкнула и вскочила с дивана. – Ты зачем его выкинул?!
– А чего он?! – не нашелся я, что ответить. – Сама же говорила, что мешает…
– Дурак! Шестой этаж же!
– Да не будет ему ничего. – До меня наконец дошло, что так расстроило девушку. – Это же Петрович!
– Извини, но я так не могу! – отрезала Маша уже из прихожей.
– Тебе свет включить?
– Не надо, я босоножки нашла. Пока.
Дождавшись прощального хлопка двери, я залез в бар и плеснул в стакан на два пальца виски. Холодильник снабдил меня пригоршней льда, и я во всеоружии устроился на диване. Уставился в окно, сосредоточился. Мысленно нарисовал портрет наглой рыжей морды и послал зов. Через пару минут послышался скрежет когтей по пенобетону, и над подоконником показалась сначала та самая наглая рыжая морда, а потом и весь кот целиком. Крупный сибиряк устроился рядом с чудом уцелевшим горшком с карликовой пальмой и пристально уставился мне в глаза.
