Сначала Терехов придумал самый простой и показавшийся надежным ход: он запасся натуральной медицинской справкой, что является сопровождающим лицом, то есть поводырем, и везёт слепую женщину после операции домой. Таким документом почти всё объяснялось, в том числе ненужные бинты под маской на лице и сама кожаная маска, напоминающая восточную паранджу. И должно было вызвать сочувствие у всех — от кассирши, продающей билеты на самолёт, до стюардессы на борту. Справку выписывал крестник, Рыбин-младший, недавно получивший именную печать доктора, однако же он первым и усомнился, что такой документ подойдёт на все случаи жизни. Отпрыск старого друга, Рыбина-старшего, мыслил уже новыми, современными категориями о взаимоотношениях людей и, взглянув на просроченный паспорт Алефтины, посоветовал его заменить.
— А она по жизни такая же красивая? — спросил, вглядываясь в фотографию.
— Такая же, — уверенно заявил Терехов. — И ничуть не изменилась.
— Ну ты даёшь, дядя Андрей, — одобрил крестник. — Одно плохо — на чеченку похожа.
— Она украинка, читай фамилию!
— А подумают — тип кавказской женщины. Да ещё в хиджабе! То есть в маске. Соображаешь? И паспорт скончался ещё семь лет назад.
Терехов оценил владение молодого доктора логикой современной жизни и лишь спросил о родителях. Тот давно жил от них отдельно, поэтому лишь пожал плечами.
— Наверное, ещё оба в экспедиции. Что-то не звонят, забыли про своего ребёнка. Представляешь, крёстный, они до сих пор любят друг друга...
Человек, готовый решить вопрос с новым паспортом, нашёлся легко и сразу потребовал аванс. Он представился бывшим работником миграционной службы, стремился блеснуть знанием предмета и проницательностью, но, словно глину, выдавливал из себя брезгливую искушённость и желчность, чем сначала не понравился Терехову.
Этот пенсионер сразу же решил, что за владелицей просроченного документа тянется некий криминал, заподозрил, будто она скрывается от крупного банковского займа, и Андрей доверительно это подтвердил, чтоб не вдаваться в подробности. Паспортист лишь язвительно ухмыльнулся, вгляделся в фотографию и тоже заметил некие явные кавказские следы в чертах лица, в том числе и в имени Алефтина. Это уже был намёк на вещи более тяжкие, чем невозвращённый кредит, и Терехов заверил, что она украинка, чему соответствует фамилия.
Говорить он мог только полушёпотом, всё ещё болело горло, поэтому опасался быть непонятым. Пенсионер услышал всё и в ответ лишь воззрился на него взглядом размытым, как оплывшие, нечёткие печати. И для гарантированной чистоты операции вдруг потребовал реальное свидетельство о браке. То есть предложил жениться на ней, чтобы поменять фамилию, из чего вытекала законная причина смены паспорта. Кроме того, посоветовал немаловажную деталь: если в имени букву «ф» поменять на «в», допустить будто бы лёгкую и частую ошибку в написании, то получится совершенно другое имя. Не то что без проблем продадут билет на самолёт в авиакассе, даже Интерпол не придерётся. Но в любом случае старый паспорт со штампом регистрации брака придётся передать ему, под скорое и гарантированное уничтожение. Кто-то должен снять с него копию, которая потом канет в архивах навечно, мол, таковы правила.
Терехов не пожалел, что связался с профессионалом, стал его благодарить, но тот невозмутимо накинул сумму гонорара, потребовал сегодня же к вечеру принести фотографии невесты и отправил в путешествие по загсам Новосибирска искать, кто теперь в срочном порядке окрутит молодожёнов. По его данным, сделать это было совсем нетрудно из-за продажности чиновников, к которой паспортист относился презрительно.
И вот уже пять часов Терехов мотался по городу, объезжая друзей и хороших знакомых в надежде найти связи, чтобы зарегистрировать брак.
Несколько лет назад Андрей разводился, причём сделал это тоже через знакомых, стремительно, в один день, хотя процесс был официальным, в суде, поскольку от первого брака у него было двое сыновей. Надо сказать, всё прошло так быстро и гладко, что даже сам не поверил, рассчитывая на долгую тяжбу. Но лишних вопросов не задавали, не стыдили, не совестили, хотя бывшая жена противилась разводу, и не давали сроков на примирение. Развели, оставив детей на попечение матери, потом проставили штампы и выдали соответствующий документ.
А жениться во второй раз, тем паче так же спонтанно, да ещё без присутствия невесты, оказалось невероятно сложно: барьером становился её паспорт, который следовало обменять ещё в двадцатилетием возрасте. Она же, оторванная от жизни, скорее всего, даже не подозревала, что давно живёт по недействительному документу, однако отлично знала, что её по тяжёлой уголовной статье разыскивает милиция. Сунься в паспортный стол — сразу арестуют и не посмотрят, что у документа вышел срок и он не удостоверяет личность. Поэтому Терехов показывал в загсах её паспорт с опаской и пытался сначала уговорить, потом подкупить работников, чтобы шлёпнули штамп о регистрации и выдали свидетельство.
Невеста же, когда-то принявшая обет безбрачия, при этом сидела взаперти у него в квартире и не ведала, что на ней хотят жениться. Впрочем, её это мало интересовало: она металась в каменных стенах, как дикая кошка, и даже ночью не снимала сшитой своими руками кожаной паранджи. Ей было плохо в городе даже ночью: мешал шум, бесил свет уличных фонарей, бьющий в окна, и это подпугивало Терехова, но штурмовать в лоб крепости загсов оказалось бесполезно. Чопорные дамы, регистрирующие браки, от взяток не отказывались, но почему-то страшились устаревшего паспорта и просили его обменять, даже услуги предлагали — позвонить, куда нужно, мол, сделают новый за полчаса, и не очень дорого. Терехов обещал посоветоваться с невестой и тихо исчезал, опасаясь таких случайных контактов с милицией.
