1
В русских эпических сказках, полных жестоких и неожиданных поворотов, главной приманкой был яйцеобразный футляр с иглой Кощея. За ним уходили неустрашимые герои. Они претерпевали испытания и бросались в битвы, они готовы были даже на самопожертвование, ведь этот таинственный предмет открывал свободу сказочной красавице.
Традиция воссоздания мрачных фантомов, химер и недобрых колдунов, властвующих над миром, не осталась только лишь в сказаниях и народном лубке. Она переместилась в книги, ставшие проводниками опыта и средствами для изменения души.
Русская литература, начиная с Гоголя, населяла миры уже модернизированными пугающими фантомами, Виями, начальниками гномов, грозными адскими силами, которые не столько смертельно пугали, сколько хранили тайну своих прототипов или обстоятельств, их породивших.
«Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова — одно из самых таинственных и одновременно самых читаемых произведений советской литературы. На протяжении десятилетий оно остается своеобразным закрытым посланием. Несмотря на отказ автора от разговоров о прототипах и намеках, в действительности он такие намеки допускал, как только ввел в свою историю Князя мира сего, ставшего довольно популярным персонажем, и сопроводил его яркой и неслучайной свитой. В любом случае, даже если поверить авторским клятвам, Воланд, конечно же, был потомком гетевского Мефистофеля. Но разве только его? И разве контексты Гуно, Вагнера и Берлиоза были забыты автором, который явно был поклонником великой европейской музыки?
Это книга о тайне Воланда и Булгакова, который сам длительное время считался закрытой фигурой, опальным интеллигентским фрондером, которому удалось выжить в эпоху Сталина и уйти от многих потрясений, похоронив вместе с собой и свое особое послание.
Появление его инвективы пришлось только на начало лапидарных времен Брежнева, и потому самый мистический роман советской эпохи воспринимался исключительно как литературный текст, а не как карта Бен Ганна, которой требовалась расшифровка, иначе поиск сокровищ стал бы бессмыслен.
Сундук изобретательного чародея, приехавшего в Москву «из города Киева, из логова Виева», продолжает и сегодня хранить свои тайны, делая их притягательными, похожими на мудреные комбинации в цифровом замке сейфа.
При этом последний роман Булгакова для позднесоветского интеллигента стал особым этическим и нравственным ориентиром. Он был сродни тем темам, которые было принято обсуждать негласно и хранить на кухне.
Моя книга не касается тем, затронутых в работах Мариэтты Чудаковой еще в 1976 году, упоминавшей и «Историю сношений человека с дьяволом» М. А. Орлова, и статьи энциклопедии Брокгауза и Ефрона, посвященные потустороннему миру и различным деятелям этого пространства.
Она также обходит работы, издававшиеся как в СССР, России, так и за рубежом, хотя и близкие по контексту, но далекие по методам действия.[1]
Писатель, неблизкий советской власти, но, по правде сказать, получавший от нее не только пинки, но и некоторые привилегии и блага низовой номенклатуры, Булгаков был хорошо известен и безусловно имел репутацию писателя почти антисоветского. Кто-то даже видел в сарказме его профессора Преображенского сарказм и самого Булгакова.
2
В 1980 году, будучи еще студентом театрального училища имени Щукина, я стоял на очереди в нашей институтской библиотеке, чтобы прочесть роман Булгакова «Мастер и Маргарита». Тогда вокруг него кипели страсти. Сам текст был завораживающим. Многослойным его делали не только авторские комментарии, но и неожиданные персонажи.
По прошествии почти тридцати лет я, вновь взяв в руки книгу и перечитав текст, с удивлением обнаружил, что я знаю прототипов романа, понимаю мотивации и очевидные мне знаки, которыми отмечены тропы текста.
Задыхаясь от своих открытий, я пустился в литературные и исторические штудии, окунулся в архивные тайны, к которым имею страсть. И, собственно, теперь, побывав за дверями булгаковского бестиария, или, точнее, криптохранилища, — ибо крипта, как сказал один мой знакомый, это основа всего, в переводе с греческого означает тайник или крытый подземный ход, — я рискую сообщить, что мне открылось.
В первоначальной версии роман Булгакова должен был называться «Князь тьмы». А в другом варианте — «Евангелие от Воланда». Очевидно, что этот персонаж и держит в своих руках ключи от всех дверей и имеет склонность быть невероятно живым. Запоминающийся образ долгие годы считался выдумкой. Потом появились различные версии о том, кто был прототипом этого персонажа. Однако только сейчас возможно сказать, что помимо прототипа общекультурного, что весьма важно, у Воланда был прототип реальный. Как, впрочем, и у тех, кто его окружал и противостоял. А те события, что иной раз кажутся фантастическими, в действительности были, и только авторская фантазия схоронила их под толщей эвфемизмов и наслоений.
![Государство, религия, церковь в России и за рубежом №2 [35], 2017](/storage/book-covers/ff/ff24ac06e314227f1e5526f1295c105be56c2c10.jpg)
