Звезды зреют на яблонях - [65]
— План давайте, сводку, сколько убрано на сегодняшний день, — все давайте!
Они сидят запершись в задней комнате.
— Ты жук! — говорит секретарь райкома. — У тебя что-нибудь выпросить — легче в землю лечь!
— А в прошлом году? — говорит председатель. — Мы зерно, что же, не одалживали? «Второй пятилетке» одалживали, «Пламя социализма»…
— Хватит! — говорит секретарь райкома. — Ты, братец, не на страшном суде, чтобы все добрые дела вспоминать. Некуда было девать, вот и одалживал. Такой урожаище! У вас по скольку вышло на трудодень? Ну, вот! Придется, братишка ты мой, трактор все же одолжить. Им без трактора ни тпру ни ну!
Председатель колхоза недоволен. Он машинально дергает медаль, которая у него на груди.
— Брось, оборвешь! — говорит секретарь райкома. У него на пиджаке такая же медаль. Это за оборону Севастополя. Оба они бывшие краснофлотцы.
— Так!.. А теперь насчет пшеницы. Вы что ж, песьи дети? Или ты вовсе хочешь опозорить колхоз?
— Что вы, товарищ секретарь?! — пугается бухгалтер. — Мы на сто процентов план выполнили. — Бухгалтер стоит рядом. Он принес цифры, и, так сказать, во всеоружии.
— Знаю! Не про то речь.
— …а также по срокам уборки вышли на первое место в районе, — говорит бухгалтер.
— Знаю! А сто двадцать гектаров за кладбищем — это что вам, дуля? — говорит секретарь. Его рука с короткими пальцами машинально складывается в известную комбинацию. Это имеет внушительный вид! — Или будете с земли зерно подбирать? Это что за гектары? Оборонные? Хорош мальчик!
Уже на крылечке секретарь райкома говорит:
— Да, еще насчет раненых бойцов. Как их тут бабы, не обижают?
— Не знаю, свечи не держал! — зло говорит председатель. — А потом, что с них спросишь, с баб: мужья на фронте!
Секретарь райкома уже открыл дверцу машины и пригнул голову, чтобы сесть. Он останавливается:
— Так-то оно так, но чтобы и морально-бытового разложения тут не было! Понятно? — Он захлопывает дверцу. — Или хочешь, чтобы меня в обком вызвали?.. Собрание проведите!
— Ладно!
— Насчет воскресника!
— Ладно.
— Насчет фонда обороны!..
X. Может, это любовь?
Егор стоит во дворе. Он прислонился к открытому окну. В комнате слишком много народу, и просят не курить, в особенности самосад. Ядовитый, черт!
На середину комнаты сдвинуты два стола. На одном букет, на другом ведро с водой для ораторов.
— По первому вопросу, — говорит бухгалтер, он председатель собрания, — даю слово инвалиду Отечественной войны… — Он называет фамилию.
К столу, на котором ведро, подходит боец Миша — тот, у которого глаз, как Вега. Он робеет. Он никак не может начать. Пьет уже вторую кружку, опускает кружку в ведро и помешивает воду, как суп. Тишина в комнате наполнена насмешливым весельем.
— Эх ты, герой!
Миша отчаянно машет рукой: ну, была не была!
— Товарищи колхозники! На нас можете рассчитывать! Я хотя и не хвалюсь за храбрость, а немцев бьем…
Мише хочется сказать так, чтобы за сердце взяло:
— Что же касается красноармейского рациону хлеба, а также иных продуктов, то это уж дело колхоза!
Керосиновая лампа, которая стоит на столе, гудит как большой золотой жук, как жук-рогач, который залетел в комнату. Миша с отчаянием смотрит на лампу. Таня подходит к столу и убавляет фитиль. Она вынула из волос шпильку и повесила на стекло. Это чтобы стекло не лопнуло.
— Все ясно! — говорит председатель. Он хочет выручить Мишу. — Кому еще слово?
Таня не сводит глаз с оратора. Глаза у нее как две черных ягоды шелковицы. Брови — две пиявочки. Она подбрила их ради собрания. Таня вся подалась вперед, у нее даже рот приоткрыт от внимания, а грудь мерно подымается, будто она спит или зачарована блеском медали на Мишиной гимнастерке.
— Верно, сынок, верно! — говорит Калистратовна. — Питание — это уж дело колхоза, мы, колхозники, армию кормим.
— Начинай, бабы! — кричит Дуняша. — Подписывайся!
К столу подходит Таня. Ее губы не в силах сдержать улыбку. Улыбка бродит по ее щекам и таится в ямочках на щеках, она прячется в ресницах, как зверушка в густой траве. И вдруг выглядывает оттуда…
— Пиши на меня, председатель, сто двадцать центнеров! — говорит Таня…
Какой у нее звонкий голос! Или это любовь звенит в ней?
— Господи! Убила! Убила стариков! Господи! Что ж теперь, с голоду помирать? — Это из задних рядов. Там старуха — мать Тани. — Зернышка не оставила! По миру пустила!
Таня стоит оторопев. Она растерянно оглядывается: что народ? В первом ряду сидит Дуняша. Она фыркает: укрыла рот в ладонях и фыркает. Даже слезы текут из глаз!
— Ой, девка! — говорит председатель. Он налег грудью на стол и тоже с улыбкой смотрит на Таню. — Ой, девка, больно высоко взяла! Может, снизим?
— Ладно! — громко говорит Таня. — Перезимуем. Люди помогут.
— Поможем! — говорит Калистратовна. — Неужели же не поможем? Поможем!
— Что ж, — говорит председатель, — теперь садись, в Кремль телеграмму пиши. Пускай правительство знает, какая ты у нас девка!
— В Кремль? Про мою-то!.. — вскрикивает старушка в задних рядах. — Ой ты, непутевая!
— …Второй вопрос на повестке дня, — говорит бухгалтер.
— Второй вопрос ясный, — говорит председатель. — Завтра все, как один, в поле! Давай третий.
Автор книги три года преподавал политэкономию в Высшей административной школе Республики Мали. Он рассказывает обо всем, что видел и слышал в столице и в отдаленных районах этой дружественной нам африканской страны.
Марокко, Алжир, Тунис, Ливию и АРЕ проехали на автомобиле трое граждан ГДР. Их «Баркас» пересекал пустыни, взбирался на горные перевалы, переправлялся через реки… Каждый, кто любит путешествовать, с радостью примет участие в их поездке, прочитав живо и интересно написанную книгу, в которой авторы рассказывают о своих приключениях.
Эта книга — рассказ о путешествиях в неведомое от древнейших времен до наших дней, от легендарных странствий «Арго» до плаваний «Персея» и «Витязя». На многих примерах автор рисует все усложняющийся путь познания неизвестных земель, овеянный высокой романтикой открытий Книга рассказывает о выходе человека за пределы его извечного жилища в глубь морских пучин, земных недр и в безмерные дали Космоса.
Давыдов Гавриил Иванович (1784-4.10.1809) — исследователь Русской Америки, Курильских островов и южного побережья острова Сахалин, лейтенант флота. В 1805 вместе с Н.П. Резановым на судне «Св. Мария Магдалина» перешел из Петропавловска в Новоархангельск. Командовал тендером «Авось» в Охотском море. В 1807 на том же судне совершил плавание к Курильским островам, южному побережью Сахалина и острову Хоккайдо. Вместе с командиром судна «Юнона» лейтенантом Н.А. Хвостовым, следуя инструкции Н.П. Рязанова, уничтожил две временные японские фактории на Курильских островах, обследовал и описал острова Итуруп и Кунашир.
«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а? Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.