Звезда корабельная - [18]

Да только не суждено было в том году дождаться «добрых всходов» у Азова…

Измена и штурм

Темной ночью командир батареи Якоб Янсен перебежал к туркам. Он разбил-изуродовал пушки на своей батарее, связал часовых.

Петр долго не верил в это предательство. Ходил скучный, мрачный. Генералы боялись приблизиться к бомбардиру.

А Якоб Янсен благополучно пробрался в Азов и встретился с комендантом города Мурзатой-пашой.

— Наконец я среди достойных людей, — сказал он. — Этот русский царь Петр живет, как простой солдат. Он думает, что все его любят за это. А скажите, паша, какая может быть любовь на службе военной? Главное, чтобы жалованье точно платили!

И доложил Янсен, что сподручней всего напасть на русских в полдень, когда те спят, спасаясь от жары.

Ровно в полдень отряд турок незаметно выбрался из крепости. Потихоньку — полем, засеянным коноплей, — подкрались они к передовым окопам и батареям. И набросились внезапно с гиканьем и страшными воплями. Перебили тут же сонных часовых. Генерал Гордон поспешил на помощь с небольшим отрядом, да чуть было сам в плен не угодил.

Только через несколько часов турок выбил с батареи подошедший Преображенский полк. Но те успели уволочь с собой семь пушек, а оставшиеся вывели из строя.

— Ну, Яшка-подлец, доберусь я до тебя! — негодовал Петр. — Змея подколодная! Бука — рогатая да копытная! Завтра же идем на штурм крепости турецкой!

Не захотел он ждать, когда подведут минные подкопы, как это было «по науке» под Кожуховом. До того раздосадовался, что решил взять крепость именно что — навалом и налетом!

Пятого августа, через месяц после начала осады, русские полки пошли на приступ. Солдаты храбро лезли на земляной вал. Турки яростно отстреливались, не робкого тоже десятка.

Получилось так, что наши войска штурмовали крепость на одном лишь участке. А турки как раз подтянули туда лучшие свои силы и сбросили русских с вала.

Пришлось трубить отбой атаке.

Много было в нашем стане убитых и раненых. Не просто оказалось войти в Азов. Однако Петр все еще не сомневался в победе.

— Доберусь-таки до Яшки-сволочи! Тогда спрошу — зачем предал?!

Казалось ему, все беды русского войска пошли от подлой этой измены.

Тяжело драться одной рукой

Но и второй штурм крепости тоже был неудачен. Трофеев добыли — знамя да пушку. А потерь куда больше.

От тяжелых ран умер Григорий Лукин. Горевал Петр, видя, как гибнут старые товарищи. «Друга моего не стало, — писал в Москву. — Не оставьте без заботы родителей его».

В конце сентября неожиданно наступили холода. Солдаты мерзли в легкой летней одежде, с тоской вспоминали о жарких днях, когда ругали свирепое азовское солнце.

На исходе была мука, сухари да солонина.

А к туркам все время шла морем подмога, свежие силы. Крепость Азов напоминала Кощея Бессмертного — срубят ему голову, а он в море окунется, и цел-невредим.

Вновь собрался военный совет, и порешили снять осаду. Петр только молча кивнул.

Ох, не хотелось так бесславно от Азова уходить, но понимал, что не взять в этот раз крепость.

В захваченных каланчах для их обороны оставили три тысячи войска. Остальная армия двинулась домой по уже морозным, заснеженным степям донским. Путь был тяжелый, и на душе у всех было тяжко. Неудачей закончилось первое ратное дело молодого царя.

— Господин бомбардир, Петр Алексеевич, — подошел к нему Федосей Скляев, — как же так — совсем не пойму! Три месяца стояли под Азовом, дрались с турком храбро, а уходим, как псы побиты, несолоно хлебавши?

— Подумай сам, Федосей, можно ли одной рукой драться и в драке сей победить? Всегда бит будешь! А у нас-то всего и есть одна рука — войско полевое. Вот к весне флот построим — ухватимся за Азов-крепость двумя руками.

Это удивительно было слышать в голых степях донских! Трудно даже представить, откуда за одну зиму флоту взяться?

Вновь дела корабельные

Вернулась армия в Москву. А через неделю вышел приказ — запасы готовить, оружие чистить, лошадей кормить — новый поход весной.

Но без второй «руки», которая охватила бы крепость с моря, конечно, не обойтись. Нужен настоящий флот — не казацкие лодки, не струги да плоты. Они перед военным кораблем, что мухи перед слоном.

Взять, к примеру, галеас. Тридцать метров длиной, шириной девять, три мачты с парусами и тридцать шесть пушек. Или галера — длиной сорок метров и шириной шесть, да еще шестью пушками вооружена. Полторы сотни матросов управляются на ней с веслами, парусами и орудиями.

Такую именно галеру еще до Азовского похода заказал Петр в Голландии. Когда стояли под Азовом, получил письмо — мол, готово судно. Доставили разобранное в село Преображенское. Вот ныне-то и пригодилось. По образцу этой галеры решили соорудить столько кораблей, сколько успеется до весны.

Уже к концу февраля 1696 года солдаты и плотники срубили из сырого, мерзлого леса части двадцати с лишком судов.

Да это только четверть дела. Нужна верфь на судоходной реке. Нужно собрать галеры, оснастить, спустить на воду. Страшно подумать, сколько еще всяких «нужно»!

Пожалуй, не четверть — какая-нибудь десятая часть дела была пока завершена.

Нужны десятки тысяч работных людей. Нужны умелые плотники и столяры. Нужны лес, канаты, металл, пенька, парусина, смола. Нужны транспортные суда для перевозки под Азов солдат и артиллерии — по меньшей мере, тысяча стругов, пятьсот лодок, сто плотов.