Зверь. Слёзы Неба - [9]
Каруман вложил в рот Натана резиновую пластину, заставляя закусить ее зубами.
— Главное, не дергайся и сожми это зубами, возможно, будет не так невыносимо больно, — как-то грустно произнес Тремерс, берясь за клещи.
Натан отпрянул и усиленно принялся рычать, но клещи неминуемо сковали его верхний клык.
Вампир затих. Он не двинулся и не подал даже виду, что ему было больно. Все время, пока Каруман вытягивал его клык из сопротивляющейся плоти, Натан не издал ни единого звука, только дрожь бежала по его напряженным мышцам. Но молчание стало его персональным ответом мучителю.
— У тебя красивые клыки, — произнес Каруман, рассматривая вырванный экспонат, поражающий воображение разветвленной корневой системой. — Клыки настоящего высшего вампира, даже не верится, что ты обращен Джулианом.
Натан обессиленно подался вперед, и его голова упала на плечо Тремерса.
— Ублюдок, — шепнули губы вампира.
Тонкая струйка крови пролилась на руку Карумана, и он вздрогнул. Кровь пульсировала и источала прекрасный аромат, возбуждающий желание. Звезда Давида на груди Натана горела красными брызгами. Карумана пробил озноб.
Вены отозвались глухой болью изголодавшегося организма, вампир бессильно выронил из рук клещи с клыком. Его глаза засверкали синим пламенем, и он не мог больше сдерживаться. Тремерс в одночасье выпустил свои длинные белые клыки.
— И кто из нас жадное животное, — обессиленно прошептал Натан прежде, чем клыки вампира вонзились в его шею.
И тут, впервые за все время, Натан вскрикнул, потому что для высшего вампира нет ничего ужаснее, чем поделиться кровью с сородичем, ведь вместе с ней он отдает и всю свою историю.
Но Каруман был далек мыслями от серого подвала, он растворялся в наслаждении. Поразительный букет из неистовой крови Джулиана и Стокенхема, с примешавшейся к ним кровью самого Натана был невероятно приятен и сладостно вкусен.
Каруман жадно пил, вытягивая из тела более слабого вампира его богатство, но вскоре глотки стали редкими, и Тремерс отстранился. Теперь в его глазах стояла боль.
— Чего вылупился? — зло и бессильно прошептал Натан.
Каруман вздрогнул, и его взгляд наполнился еще большей печалью. Он провел рукой по волосам Натана и притянул его к себе, обняв за шею.
— Прости, — произнес он. — Я больше никогда не сделаю тебе больно.
— Выродок… — шепнул Натан, борясь со сном изнеможения.
— У тебя ведь длинные волосы, — Каруман погрузил пальцы в копну своего недавнего противника, — покажи…
Натан усмехнулся, и тут же его прическа рассыпалась длинными черными нитями по плечам, волнами распадаясь посередине на ровный пробор.
— Красивые… — тихо произнес Каруман. — У тебя очень красивые волосы, такие мягкие…
— Я должен растаять от комплиментов? — чуть слышно проговорил Натан.
— Ты не привык к ним, ведь так? Столько боли, столько страдания! Бедный мальчик, как тебе удалось это пережить? Твоя жизнь была адом и до и после обращения.
— Вор секретов…
— Я видел, Джулиан плохо обращался с тобой, даже вел себя грубо, а люди, соплеменники, — жестоко из-за внешности. Ты был чужим, ребенком, рожденным вне расы. Я почувствовал твой страх, то воспоминание, которое до сих пор заставляет тебя вздрагивать. Рычание бегущих деревенских псов за твоей спиной, оно все ближе… Ты стараешься оторваться, но не получается, и ты знаешь, что скоро будет больно. Голоса соседских ребят, они смеются, так ведь? А потом в тебя летят камни, и ты падаешь, хватаясь за голову и проклиная мать за свое рождение…
— И что? Какое твое дело?
— Ты не безумец Джулиани, ты другой… Прости меня, ладно? — Каруман еще сильнее прижал к себе Натана.
— Пошел ты, — буркнул тот.
— Непреклонный, нетерпимый… Ты вынужден был стать таким, чтобы выжить. Поражаюсь твоей силе. Скажи мне свое настоящее имя. Не то, которое тебе дал Джулиан при обращении. Скажи настоящее, то, которым тебя нарекли при рождении…
— Тебе зачем? Ты же не собираешься делать меня своим нуклеаром…
— Да я бы желал этого всем сердцем!
— Что? — Натан от неожиданности встрепенулся и поднял свои удивленные глаза на Карумана, но в эту же секунду они вновь наполнились злой иронией, и он протянул. — Ясно-ясно, хочешь мне просто зарядить, извращенец. Так нафига ты мне о нуклеарах мозг засоряешь? Как будто я могу тебе противостоять, прикованный нефритовыми браслетами.
— Забыл, — Каруман одним движением высвободил руки вампира из плена кандалов. — Но прошу, не опошляй. Нуклеарные пары — это главная ценность мира вампиров-аристократов. Тот холод, то одиночество эпох, которое мы обречены испытывать, коротая наши дни, убивает души. Наша пара, наше продолжение, нуклеар, — сама суть и смысл существования вампира. Вторая половина — свет во мраке нашей пустой жизни. Вот почему все высшие вампиры так отчаянно ищут себе пару, чтобы навсегда соединиться телами и душами во времени и вне его. Нуклеар — самое дорогое, то, что будет со мной навсегда.
Натан хмыкнул и неожиданным броском руки сорвал с Тремерса очки, разбивая их об камень.
— Отомстил? — прошептал Каруман.
— Неравноценно, мне клык растить целый месяц.
— Извини, я… Я не сделаю тебе больше больно, честно. Наоборот, я прикоснусь к твоему страданию и возьму его. Я поведу тебя за руку сквозь эпохи, сквозь тьму веков. Я буду с тобой, если ты позволишь.
Книга — тонкая и терпкая, как мелодия Востока, пронизанная струнами боли и откровенности. Страсть и любовь — для них нет места в политике государств, но правители тоже люди. Они нуждаются в нежности и понимании, быть может, даже больше простых людей. Но что делать, если любимый избранник — твой главный враг, а из-за любви рискуешь потерять не только честь правителя, но и сам трон? Любовь или корона? Недолгая нежность или век одиночества? Смерть или спасение? Жребий брошен.
Продолжение истории Касандера Милиотар. Его возвращение на родину в борьбе за причитающийся по праву трон. Одно дело ненавидеть издалека, строить планы и рисовать в голове картины страшной кровавой мести. Другое — снова посмотреть на обидчиков, заново пережить прошлое, и боль, и любовь, и радость, и разочарование. Когда раны вновь обнажены, а мстить, кажется, уже не имеет смысла, какой выбор сделать? Реванш? Или прощение страдающих людей? А кругом магия, загадочная всесильная и чарующая.
«Я так долго отвыкал от тебя, Диего, от уверенности, что ты всегда меня защитишь и не оставишь в беде. Каких трудов мне это стоило!!! А теперь, когда я свободен от зависимости, ты опять заявляешься в мою жизнь со своей навязчивой заботой и хочешь вновь приучить к себе. Глупо! В одну реку не войти дважды, всем известный факт. Но по своему обыкновению ты не сдаешься, невзирая на очевидность и законы судьбы».
Кажется, давным-давно мне снился сон о том, как люди, следовавшие неизвестно куда и неизвестно по какому маршруту, совершенно нелепо были застигнуты непогодой на середине моря. Неопределенность же их судьбы заключалась в том, что убегая от очевидной обыденности, они попали еще в большую безвыходную ситуацию — шторм. Предупреждения: смерть персонажа. А в ушах играет Sad Al Kamio «Громоотвод».
Загрязненная атмосфера Орд Мантелла отбросила чудные оттенки по ее поверхности, когда солнце предрекло начало очередного мрачного дня. Черное судно медленно опустилось с небес и приземлилось в полуразрушенном доке. Из корабля – кореллианского транспортника – выдвинулся трап, и сошел одинокий пассажир. Небольшая кучка местных проявила интерес, но одного быстрого, преисполненного угрозы взгляда хватило, чтобы спугнуть их. Это была отнюдь не необычная реакция на Сайфера Боса, пользующегося дурной славой охотника за наградой.
При упоминании о легендарных драконах, бывших, предположительно, в четыре или пять раз больше, чем самые старые банты, несколько посетителей крохотной таверны удаленной заставы притихли. Большинство их отмахнулось от заявления мон-каламари, пробурчав, что тот напился или же хватил солнечный удар – а то и все сразу. Но кое-кто навострил уши, как сделали то двое в плащах в конце кантины. Едва заслышав слово «крайт», Даск Мистфлаер распахнула свое пустынное одеяние,...
Империя узнает, что у Альянса Повстанцев есть голокрон, в котором содержатся имена всех агентов и друзей повстанцев в Империи. Дарт Вейдер поручает инквизитору любой ценой достать этот голокрон. Повстанцы же отправляют своего агента вернуть голокрон на главную базу.
В разгар Войн Клонов мастер-джедай Йода вновь должен встретиться с одним из величайших своих противников — графом Дуку…Яростные Войны клонов довели Республику до грани катастрофы. В ходе жестокой битвы одному из рыцарей-джедаев сохранили жизнь, чтобы он мог доставить на Корускант послание на имя Йоды. По-видимому, Дуку хочет мира и требует встречи. Маловероятно, что вероломный граф искренен, но на кону миллионы жизней, и у Йоды нет выбора.Встреча состоится на планете Вжун, пропитанной темной стороной. Более трудной задачи нельзя и представить.
Дилогия, изображающая период Войн клонов не то чтобы с неожиданной, но все же с довольно непривычной стороны. Главными героями стали не джедаи, не солдаты и не наёмники, а обычные, в общем-то, врачи, разворачивающие свои передвижные госпитали прямо в зоне боевых действий.Хирург, маскирующий своё отчаяние за едкими остротами; врач-забрак, который глядит в лицо смерти с высоко поднятой головой, изливая чувства в прекрасной музыке; медсестра, увлеченная работой, а также доктором-коллегой; падаван-целитель, впервые посланная на задание без учителя… Все они — крохотная бригада полевых врачей, отправленная на на отдалённую, хотя и довольно важную планету Дронгар, где кипит бой за обладание бесценным лечебным растением, а мед-эвакуаторы непрерывно подвозят раненых бойцов — как клонов, так и обычных солдат.И пока одни сражаются за жизни выживших, другие втихую наживаются на войне — как с помощью операций на черном рынке, так и манипулируя ходом самих сражений.
